Эпоха Средних веков характеризовалась серьезной децентрализацией власти, одновременным действием множества субъектов, которые считали, что они обладают правом на использование насилия. С другой стороны, в Средние века, благодаря существованию христианского учения о войне, все-таки проводились попытки регулировать ведение войны и контролировать те жестокости, которые были характерны для войн. Но все же мы должны признать, что средневековые феодалы, короли, рыцари зачастую действовали, игнорируя все установления церковных отцов или рыцарский кодекс чести.
В XVI–XVII веках происходят серьезные тектонические сдвиги во всей социополитической реальности Европы, появляется национальное государство. Короли постепенно побеждают всех своих соперников — это множество субъектов, с которыми им приходилось сталкиваться на протяжении Средневековья, — освобождаются от церковной власти, подчиняют своему господству города, берут под свое начало и начинают контролировать феодалов, централизуют власть в своих руках. Отныне именно государство будет выступать в качестве силы, претендующей на монополию на насилие.
Государство признает в другом государстве равного себе по статусу, по своему моральному и юридическому значению субъекта. Это крайне важно в том числе и для того, что происходит с войной. Отныне только государства вступают в войны между собой, постепенно лишая всех остальных права на применение насилия. Например, происходит постепенное разоружение европейского населения — не повсеместное, но все же стоит это отметить. Только сам государь, само лицо, которое уполномочено на принятие решения о войне, может диктовать свою волю, может принимать соответствующие решения и объявлять войну другому государству.
Появляется единственный инструмент, при помощи которого ведется война. Речь идет, конечно же, об армии. Она постепенно становится регулярной. Происходит наращивание уровня профессиональной подготовки солдат. Солдаты отделяются от гражданского населения, и эта оппозиция становится определяющей. Если для Средних веков вполне характерно было собрать феодальное ополчение и бросить его в начавшуюся войну, то уже с XVIII века солдаты призываются через рекрутские наборы, через воинские повинности на достаточно продолжительное время и, может быть, до конца своей жизни. Все свое время они проводят в тренировках либо военных походах. Если они не ведут войны, то живут в казармах, опять же обособленно от остального населения.
Появляется представление о том, что армия фактически выступает средством, инструментом в руках правительства, в руках государя, и она должна решать политические конфликты. Карл фон Клаузевиц, немецкий генерал и философ войны, формулирует свой знаменитый тезис о том, что «война — это продолжение политики другими средствами». Безусловно, у войны есть собственные цели — например, нанести поражение армии противника или умелым маневром поставить ее в невыгодное положение, тем самым прервав ее готовность и способность сопротивляться. Но по-настоящему войне диктует цель именно политика, она всегда остается в подчиненном отношении к политике. Только политические цели могут направлять военных, направлять генералов и армии.
Мы уже говорили о том, что разделяются категории гражданского населения и военного населения, кто своей профессией выбирает ведение войны. Важно отметить тот факт, что в эпоху Нового времени, в эпоху модерна, значительно меньшее число потерь приходится на долю гражданского населения. Безусловно, оно может пострадать, если находится на линии боевых столкновений. Но против него не направлены боевые действия, как это было, скажем, в Средние века. Мы можем заметить это даже на уровне статистики, если сравним потери среди военных и потери среди гражданских лиц в войнах XVIII–XIX веков: всегда число потерь среди военных будет превышать число потерь среди гражданского населения. Если речь не идет о серьезных эпидемиях, связанных с войной.
Определяющей целью для войны эпохи Нового времени было то, что она всегда нацелена на заключение мира. Именно мирное состояние будет цениться как то, что связывают сами государи и связывает население с присутствием в своей жизни государства. То есть государство существует ради того, чтобы обеспечить безопасность и мирное существование своим гражданам. В ходе войны оно может и должно обеспечивать им мир. Это первейшая обязанность государства, то, что государство продает своему населению в обмен на налоги или дополнительные расходы, на которые придется населению идти. Мир заключается, и после его подписания вполне реально восстановить добрососедские отношения с тем, с кем ты вел войну еще вчера. Вы не воспринимаете своего врага как врага экзистенциального, с которым необходимо покончить. Вы понимаете, что война иногда необходима для балансировки сил, для того, чтобы осуществить свои национальные интересы, но не для того, чтобы истребить население противника или лишить жизни его короля и его военачальников. То есть мир всегда служит фоном, окончательной целью для любой войны, которая происходит в это время.
Ограниченное понимание целей войны и необходимости войны обеспечивает то, что в исторической науке часто называют «долгий XIX век». Хотя европейцы и ведут войны между собой, но все же это не истребительные войны, войны не такого масштаба, с которыми не только европейцам, а всему человечеству пришлось столкнуться в XX веке. В каком-то смысле тотальные войны, через которые человечество прошло в XX веке, представляют собой логическое завершение идеи оберегаемой, ограниченной войны. Это войны межгосударственные, но абсолютно радикализировавшие формы используемого насилия и объема этого насилия, которое было брошено государствами друг против друга. Это войны народов, которые полностью подчиняли себе всю жизнь, в том числе и гражданского населения. Но все же пытались выдерживать эти бинарные оппозиции того, что сталкиваются государства, сталкиваются армии, идеологии, но которые должны пройти через войну, для того чтобы обрести мир. Существенная особенность тотальной войны в том, что она не предполагает возможности сохранения жизни своему противнику. Выходя из этой войны, одна сторона должна уничтожить другую. Поэтому Вторая мировая война заканчивается тотальными капитуляциями, безоговорочными и полными капитуляциями Германской и Японской империи.
Этот образ войны, который существовал на протяжении нескольких столетий и который наиболее характерен был именно для европейского континента, принципиально важен в том числе и потому, что он задает современное представление о войне как о войне, которой в первую очередь должны заниматься государства, — несмотря на то, что мы сейчас замечаем, что в войны все чаще вторгаются не только государства и начинают участвовать негосударственные субъекты. Мы это и замечаем, потому что это ситуация новая, ненормальная, непривычная в силу того, что мы укоренены в модерном образе войны как войны двух государств, как войны, которая ведется при помощи двух армий и которая в итоге позволит сохранить жизнь двум субъектам, являющимся участниками этой войны.
