Конституционный суд отклонил жалобу Владимира Сергиенко, оспаривавшего положение о текстах священных писаний и право прокуроров отказывать гражданам, добивающимся запрета материалов за экстремизм, и дал при этом важное разъяснение.
20 апреля 2017 года Конституционный суд РФ вынес определение по жалобе Владимира Сергиенко, оспаривавшего п. 3 ч. 1 ст. 128 Кодекса административного судопроизводства (КАС) и введенную в 2015 году ст. 3.1 федерального закона о противодействии экстремистской деятельности (запрете запрещать некоторые священные писания).
Сергиенко, последователь Свидетелей Иеговы, – очевидно, в порядке правового эксперимента, – обратился в Белгородскую городскую прокуратуру с просьбой подать в суд иск о признании экстремистским трактата Иосифа Волоцкого “Просветитель” (конец XV – начало XVI в.), направленного против ереси жидовствующих, поскольку он содержит призывы к дискриминации и насилию по религиозному и национальному признаку. Однако прокурор отказал Сергиенко, сославшись на ст. 3.1 закона о противодействии экстремистской деятельности, которая, напомним, гласит следующее: “Библия, Коран, Танах и Ганджур, их содержание и цитаты из них не могут быть признаны экстремистскими материалами”. Прокурор трактовал эту статью закона по-своему и сделал следующий вывод: раз в “Просветителе” содержатся цитаты из Библии, экстремистской книга признана быть не может.
Сергиенко далее оспаривал решение прокурора по двум направлениям. Во-первых, он оспаривал саму возможность отказать гражданину в его стремлении запретить книгу. Во-вторых, он фактически ставил под вопрос процитированное выше содержание ст.3.1.
Сергиенко подал в Октябрьский районный суд Белгорода административный иск, в котором просил признать отказ прокурора незаконным и обязать его направить книгу на экспертизу. Районный суд иск не принял и областной суд это решение утвердил. При этом областной суд указал, что “обращение заявителя было рассмотрено в установленном порядке и ему был направлен мотивированный ответ по существу поставленных вопросов”, а суд не может обязать прокурора изменить решение, которым “не нарушаются либо иным образом затрагиваются права, свободы и законные интересы административного истца”.
После этого Сергиенко обратился в КС, указав на то, что ст. 3.1 федерального закона о противодействии экстремистской деятельности не соответствует ст.ст. 2 и 29 (ч. 2) Конституции, поскольку позволяет отказывать в признании экстремистскими материалов, содержащих призывы к насилию, только потому что в них есть цитаты из Библии. В отношении п. 3 ч. 1 ст. 128 КАС в жалобе Сергиенко говорится, что эта норма не соответствует ст.ст. 2 и 46 (ч.ч. 1 и 2) Конституции, поскольку не позволяет обжаловать в суде отказ прокурора в принятии мер к признанию экстремистскими прямых призывов к насилию в отношении групп лиц, объединенных по религиозному или национальному признаку.
КС отказал в рассмотрении жалобы Сергиенко, но при этом дал содержательные пояснения по обоим пунктам.
В определении КС отмечено, что прокурор независим при решении вопроса о необходимости обращения в суд с исками о признании материалов экстремистскими, а “в случае если гражданин полагает, что конкретным информационным материалом затрагиваются и нарушены его права и свободы, законные интересы, он вправе использовать предусмотренные законодательством способы защиты данных прав”. Поясним: поскольку речь идет о запрете книги, в которой истец не упоминается, он не может ни требовать запрета, ни использовать гражданский иск против издателя, но, если считает себя задетым, может обратиться в правоохранительные органы с просьбой начать расследование предполагаемого им уголовного преступления или административного правонарушения.
В отношении положения о священных писаниях КС сослался на свое определение от 2 июля 2013 года и указал, что федеральный закон о противодействии экстремистской деятельности “исходит из того, что признание того или иного информационного материала экстремистским не может основываться на субъективном восприятии такого информационного материала отдельными лицами и что не могут быть признаны в качестве экстремистских материалов литературные памятники, вошедшие в историю и культуру того или иного народа, имевшие широкое распространение в соответствующую эпоху, являвшиеся предметом многократных научных исследований и цитирования и никогда не находившиеся под запретом как содержащие призывы к экстремизму и никогда не рассматривавшиеся как источник экстремистской идеологии. На это ориентирует и оспариваемая заявителем статья 3.1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», которая запрещает признавать экстремистскими материалами религиозные памятники (в том числе их содержание и цитаты из них), являющиеся основными источниками вероучения традиционных мировых религий – христианства, ислама, иудаизма и буддизма, которые играют особую роль в российском многоконфессиональном обществе”.
С нашей точки зрения, жалоба Сергиенко ярко свидетельствует о том, что лаконичная формулировка ст. 3.1 закона о противодействии экстремистской деятельности порождает немало вопросов о том, каким образом ее следует применять, в частности, относится ли она к любым пересказам священных писаний, и КС этот вопрос не разъяснил.
Однако нам бы хотелось обратить особое внимание на то, что КС полагает, что не подлежат запрету “литературные памятники, вошедшие в историю и культуру того или иного народа, имевшие широкое распространение в соответствующую эпоху”. Учитывая, что в России неоднократно запрещались авторитетные исламские тексты, в том числе средневековые, и попытки запрещать древние тексты нельзя исключить и впредь, такая позиция КС может послужить существенным аргументом для судов.
