На границе Ливана и Сирии разворачивается настоящая гуманитарная катастрофа. Мало кто знает, что за пределами расположенных здесь палаточных городов для беженцев живут тысячи сирийцев, чья судьба мало интересует крупнейшие организации, направляющие сюда помощь. Корреспондент РИА Новости встретился с некоторыми из них и выяснил, почему они оказались на обочине международной благотворительной системы.
Все родственники Салиба уже давно обосновались в Европе. Ему же лишь полтора года назад чудом удалось сбежать вместе с женой и детьми из охваченного войной сирийского Эль-Камышлы. Теперь он пытается найти работу в городе Захле на границе Ливана и Сирии. “Жена недавно устроилась, но получает копейки”, — говорит он.
Вопрос о возвращении на родину вызвал у него замешательство: “Не-не! Я не вернусь в Сирию! При любой возможности уеду в Европу”.
Захле возвышается над долиной Бекаа, где нашли пристанище около 1,5 миллиона беженцев. Ливан принял на себя основной поток, притом что население страны — всего четыре миллиона. Первые лагеря для бежавших из Сирии открылись в Бекаа уже в 2011 году.
Но дом Салиба здесь — небольшая палатка, рассчитанная на десять человек, а комнатушку в Захле он арендует за свои деньги. Помощь от международных организаций он ни разу не получал. Ему помогают разве что местные общины.
“Массмедиа и разные организации, конечно, стремятся посетить лагеря, потому что там хорошая картинка для телесюжетов: дети босиком бегают и так далее. Однако мало кто знает, что в палаточных городах нет христиан. Они вынуждены снимать жилье в городе”, — объясняет Сайя Самья, глава департамента благотворительных проектов греко-католической церкви в Захье.
А все потому, что христиане боятся заходить в палаточные лагеря. Они мирно жили со своими соседями-мусульманами, пока не пришли террористы, сеющие ужас под прикрытием исламских лозунгов.
“Я владел магазином в Алеппо. У меня были дом и машина. Боевики “Исламского государства”* мне сказали: “Либо ты закрываешь магазин, либо мы его сожжем”. На следующий день он сгорел дотла, и мне пришлось бежать”, — вспоминает Ильяс Баракат.
Теперь же он вынужден тесниться со своей семьей из четырех человек в скромной квартире на окраине города. Его сын подрабатывает маляром, получая около 20 долларов в день. За аренду жилья беженцы платят 200 долларов ежемесячно. Денег на еду почти нет.
Эти люди получили часть гуманитарной помощи из России, средства на которую собрали российские верующие. В среду Захле посетила межрелигиозная делегация во главе с секретарем по межхристианским отношениям отдела внешних церковных связей Московского патриархата иеромонахом Стефаном (Игумновым).
По его словам, Русская православная церковь всерьез обратила внимание на проблему не проживающих в лагерях беженцев. “В сентябре 2017 года [глава отдела внешних церковных связей Московского патриархата] митрополит Волоколамский Иларион, посещая Ливан, встретился в Захле с христианскими иерархами разных конфессий и обсудил бедственное положение христианских беженцев из Сирии, которые проживают в этом городе. В первую очередь результатом этой встречи стало то, что в программу поездки нашей группы было запланировано и посещение долины Бекаа, чтобы передать часть помощи находящимся там сирийским беженцам. И эта помощь была передана через христианских иерархов города Захле”, — отмечает он.
Впрочем, местные христианские общины помогают не только единоверцам, но и вообще всем беженцам вне зависимости от вероисповедания. Ежедневно благотворительная столовая имени святого Иоанна в Захле принимает более 600 человек, среди которых немало жителей палаточных городков в долине Бекаа.
Мухаммад — один из них. Уже шесть лет он живет в огороженном колючей проволокой лагере на выезде из города. Лагерь делится на районы — в каждом по 30 палаток вместимостью 8-10 человек. Холодильник есть почти у каждой семьи, а вот печка — в лучшем случае. Спят беженцы в основном на больших коврах, расстеленных прямо на бетоне.
“Живем в основном на помощь, которую сюда доставляют. Иногда везет — устраиваюсь на работу. На местных стройках хоть немного, но платят”, — рассказывает он.
Он, как и все обитатели соседних палаток, сбежал из Идлиба еще в самом начале конфликта и вряд ли собирается возвращаться на родину. Новостям об окончании войны в Сирии тут категорически отказываются верить.
С продовольствием здесь непросто. Одна из местных жительниц призналась, что гуманитарный груз из России был на этот раз как никогда кстати.
Начальствующий епископ Российского объединенного Союза христиан веры евангельской (РОСХВЕ — пятидесятников) Сергей Ряховский ужаснулся увиденному в лагере. “Я понимаю, что взрослые тут страдают, но у детей нет будущего. Они живут в этой грязи, зависят от помощи. Здесь нет школ, поэтому они не знают даже азбуки. Они изгои общества. Это страшно — растет совершенно новое поколение, которое другой жизни не видело. Мировая общественность отправляет сюда лишь крохи!” — возмущается он.
“Если их никто не учит — это значит, что они будут способны совершить плохой шаг. Для того чтобы этого не случилось, надо обеспечить беженцев образованием”, — подчеркивает, в свою очередь, первый зампредседателя Духовного управления мусульман Дагестана Ахмад Кахаев.
Однако сейчас об этом можно только мечтать. Проблема с размещением сирийцев как в лагерях в долине Бекаа, так и за их пределами до сих пор остается нерешенной.
