Папа Бенедикт XV
Государственный секретарь Святого престола кардинал Пьетро Паролин выступил со статьей, в которой дал обзорную характеристику религиозной и дипломатической деятельности папы Римского Бенедикта XV, чей понтификат длился с 3 сентября 1914 года по 22 января 1922 года и который работал в условиях Первой мировой войны и распада четырех — Австро-Венгерской, Германской, Османской и Российской — империй.
Поэтому не случайно кардинал в начале своей публикации, которую цитирует официальный портал Святого престола Vatican News, начинает с реплики молодого папского дипломата Эрменеджильдо Пеллегринетти: «Катастрофа Австро-Венгрии ужасающа и одновременно восхитительна. Ее историческая миссия закончилась. Теперь на Востоке начинается новая эра. Без турецкой империи, без австрийской империи, без царизма ситуация приобретает совершенно новый, таинственный характер, привлекающий внимание историка и философа. Но этот новый мир, черты которого только проступают, не менее интересен, хотя он и другой. Поле очищено, и будущее предлагает много возможностей». По мнению Паролина, заметки Пеллегринетти раскрывают атмосферу, наполненную опасениями и ожиданиями, которые царили в дипломатии Ватикана в период завершения Первой мировой войны. И здесь у госсекретаря находятся два абзаца, посвященных нашей стране. Приведем их полностью:
«Не менее драматичными были вызовы, брошенные большевистской революцией в России, которая сместила царское правительство с его враждебностью по отношению к Католической церкви, заменив его (после краткой фазы оптимистических ожиданий в Апостольском дворце) еще более репрессивным режимом в отношении Божественного и естественного закона. Советский режим проявил себя на удивление прочным, положение католиков становилось все более драматичным, однако правительство страны обнаружило политические преимущества дипломатического признания папы. Ватиканская дипломатия не побоялась связаться с большевистскими «революционерами во фраках» и начать дипломатические переговоры, чтобы обеспечить выживание католичества в Советском Союзе. Переговоры не удались, но Святой престол по крайней мере сумел отправить в Советский Союз большую благотворительную миссию, способствуя таким образом спасению тысяч жизней. Христианство в России и в Советском Союзе оставалось одной из величайших забот всех пап Римских беспокойного ХХ века».
За этим телеграфным стилем скрывается много еще неразгаданных тайн и интриг. Действительно, поначалу Римская курия возлагала большие надежды на революционные события в России, квалифицируя в начале Первой мировой войны положение Католической церкви в Российской империи как «удручающее» и считая, что правительство «сознательно и систематически стремится уничтожить католицизм и все нерусские национальные группы». Февральская революция, приход к власти Временного правительства, которое ослабило давление на две перечисленные выше категории, как и его последующие шаги вдохновило Святой престол и вызвало оптимистические ожидания. Его даже не смутили шаги Временного правительства и позже большевиков по отделению Церкви от государства. Ведь в отличие от православия Римская церковь имела уже опыт выживания в таких антиклерикальных государствах, как Франция и САСШ. И подобно тому, как Российская православная церковь созывом Поместного собора намеревалась мобилизовать свои ряды накануне запланированного Учредительного собрания, чтобы консолидировано предъявить условия будущей власти, определенные действия в этом направлении предпринимали католики.
Не смутил поначалу Святой престол и переворот в Петрограде, позже получивший название Октябрьской революции. Однако вскоре дела пошли «не так». На наш взгляд, здесь против Римской курии сработала тесная связка местного католичества с национально-освободительным вопросом, а именно движением за восстановление суверенитета Польши. Следует отметить, что в Святом престоле существовало две точки зрения на то, как следует вести дела в России. Первую представляли поляки, считавшие, что ставка должна быть сделана на латинский обряд, видя его в качестве «наконечника копья» для проведения политики латинизации православных. Выступая таким образом против линии на поддержку восточного обряда, униатства, польские советники папы Бенедикта XV при этом преследовали и свои интересы. Они заявляли, что греко-католичество могут взять на вооружение украинские националисты во главе с митрополитом Андреем Шептицким, который, как мы полагаем, возглавлял австрийскую группировку в Святом престоле.
«Австрийцы» смогли отстоять свою точку зрения и здесь им «помогли» большевики, с которыми возрожденная Польша воевала в 1919 — 1921 годах. Дело в том, что во время этих событий советская Москва смотрела на российский католицизм сквозь «очки обороны и безопасности». Так, в июле 1919 года в ответе на телеграмму государственного секретаря Святого престола кардинала Пьетро Гаспарри в адрес Владимира Ленина по поводу ареста могилевского архиепископа Эдварда Роппа заместитель наркома юстиции Мечислав Козловский уточнял: «Архиепископ Ропп, о котором идет речь в телеграмме, задержан в Питере в качестве заложника ВЧК как представитель польской аристократии». То, что он католик, уже дело второе-третье. А уже во время самой войны VIII отдел народного комиссариата юстиции по поводу просьбы викарного могилевского архиепископа Иоанна Цеплюка освободить арестованных в Новгороде, Витебске, Орше, Топочине, Гомельской губернии католических священников давал монсеньору такой ответ: «Ваше ручательство за всех католических священников, действующих при прифронтовой полосе, противоречит получаемым сведениям об участии ксендзов в панских шпионских организациях против Российской Советской Республики».
В то же время в первые годы своего существования советская власть была заинтересована в игре со Святым престолом в интересах признания правительства большевиков. В конце концов, то, что Католическая церковь в отличие от Российской православной церкви являлась международной силой, понимали даже простые российские католики, которые в августе 1919 года назвали переданное в распоряжение отдела записей актов гражданского состояния имущество и архивы Могилевской риско-католической консистории «достоянием всех верующих, составляющих Католическую церковь, в состав которой входят люди всех национальностей». А нарком иностранных дел Георгий Чичерин в октябре 1920 года докладывал в Политбюро по поводу возвращения в Россию уже упоминавшегося выше архиепископа Роппа, что с тем стоит идти на переговоры, «если бы он имел на то формальные полномочия от папского престола. Факт таких переговоров произвел бы сильное впечатление за границей и ослабил бы позицию наших врагов». Против чего также не возражал Секретный отдел ВЧК, но исключительно «при условии наличия мандата от папы Римского», то есть Бенедикта XV.
К сожалению, историкам сегодня мало известно подробностей о том, как именно осуществлялись контакты между Москвой и Святым престолом, предлагались ли сторонами совместные международные проекты (скажем, в отношении Константинополя и судьбы Турции) и тому подобное. Эти данные строго охраняют в Ватикане иезуиты. Например, когда в 1980-х годах папа Иоанн Павел II, проводивший тогда вместе с Збигневым Бжезинским и руководством ЦРУ операцию против «восточного блока», потребовал от главы Общества Иисуса Педро Аруппе передать ему документы по контактам Святого престола с Советским Союзом, иезуитский генерал выдержал тяжелейший разговор с понтификом, но архивы не сдал. Между тем, знание нюансов и тонкостей ватиканской дипломатии очень важно для понимания образа мыслей, действий и констант Римской курии. Как замечал в сентябре сего года в интервью ИА REGNUM кардинал Паролин, «было бы нереалистичным ожидать полного совпадения между позициями Святого престола, в основном выражающего и представляющего озабоченности Католической церкви, и позициями любого государства, носящими политический характер. То есть с определенной точки зрения есть «граница» для такого типа отношений, с того момента, когда Святой престол не желает ни поддерживать определенный политический подход, ни выступать против».
Впрочем, мы надеемся, что в будущем Ватикан решится раскрыть и другие тайны, в том числе относящиеся к России во всех ее исторических ипостасях.
