Президент Ирана Хасан Рухани заявил, что отношения между его страной и Турцией «вошли в новую фазу». Такими выводами лидер поделился по прилете в тегеранский аэропорт Мехрабад после саммита Организации исламского сотрудничества в Астане, где он и его турецкий коллега Реджеп Тайип Эрдоган обменялись мнениями по поводу ряда острых вопросов регионального характера. В экспертной среде наметившийся альянс между двумя государствами считают сигналом, который может быть адресован как американской, так и российской сторонам.
«На встрече с турецким президентом мы обнаружили новое окно [возможностей] в сфере двусторонних отношений, – заявил журналистам Рухани, комментируя прошедшую встречу с Эрдоганом. – В сотрудничестве по военным вопросам, а также по вопросам, касающимся безопасности, мы открыли новую для себя область». Одной из тем, которую обсудили лидеры Турции и Ирана, стала повестка запланированного на ближайшее время визита Эрдогана в Тегеран. Ранее поездку в республику совершил глава Генштаба Вооруженных сил Ирана Мохаммад Бакери, который встретился не только со своим турецким коллегой, но и с самим президентом. Его визит произвел большой резонанс, заставив говорить о тесной военной координации между Анкарой и Тегераном. Впрочем, в процессе сближения держав есть и другие, более интересные эпизоды.
Весьма иллюстративно то, как турецкая сторона ответила на обвинения, которые Министерство юстиции США заочно предъявило экс-министру экономики Турции Заферу Чаглаяну. Американское ведомство инкриминирует бывшему члену правительства то, что он использовал финансовую систему США, чтобы совершать денежные операции в пользу Ирана. По делу проходят также экс-глава турецкого госбанка Turkish Bank-1 Сулейман Аслан и еще два его предполагаемых сообщника. В документе, который обнародован Минюстом, говорится, что обвиняемые участвовали в «сговоре для применения финансовой системы США в целях проведения операций на миллионы долларов в пользу властей Ирана и других иранских структур, что запрещено санкциями США». Чаглаяна и его предполагаемых соратников обвиняют в том, что они ввели в заблуждение официальных лиц США, отмывали денежные средства, а также скрывали правду от финансовых институтов Америки.
Выступая в Стамбуле в конце минувшей недели, Эрдоган заявил, что действия американского Минюста – это политически мотивированный шаг и что Анкара никогда не пойдет на введение санкционных мер в отношении Тегерана. «Обвинения США в адрес нашего бывшего министра я расцениваю как выпад против Турции, – сделал вывод турецкий президент. – Обвинения против него связаны с Ираном. Но Иран для нас никогда не был страной, к которой мы применяем санкции. У нас тесные торговые связи, мы покупаем там энергоносители. Этот шаг – полностью политический. Они должны это пересмотреть. От таких шагов плохо пахнет». Глава Министерства экономики Турции Нихат Зейбекчи, в свою очередь, заявил, что США еще нужно доказать вину Чаглаяна. «Господин Зафер не совершал чего-либо против интересов Турции, а для нас именно это является главным», – расставил приоритеты член турецкого правительства.
В экспертной среде в «потеплении» между Анкарой и Тегераном выделяют два аспекта. «Первый – это реальное сближение по некоторым вопросам, перед угрозами или вызовами, где у Анкары и Тегерана действительно могут быть общие интересы, – пояснил «НГ» начальник Центра исламских исследований Института инновационного развития Кирилл Семенов. – Второе – это демонстрация сближения, скажем так, в показательных целях, с тем чтобы продемонстрировать конкурентам или партнерам готовность к более тесному сближению в том случае, если конкуренты не будут учитывать интересы Ирана и Турции».
Аналитик уточняет: «В первом случае возможно реальное взаимодействие по курдскому вопросу. Во втором – это может быть сигнал как США, так и России, которые в последнее время заключили ряд сделок с сирийской оппозицией по зонам деэскалации в Сирии без участия Турции и Ирана. Кроме того, подобные действия по сближению позиций могут быть использованы и на «катарском треке», где Анкара и Тегеран с разной степенью ангажированности поддержали Доху в ее противостоянии с Эр-Риядом и Абу-Даби. Говорить и о собственно шиитско-суннитском антагонизме тут не приходится, так как образуются новые линии разлома, где на каждой из сторон могут быть как шииты, так и сунниты. Точно так же Саудовская Аравия принимала у себя ас-Садра, который в сирийском конфликте в итоге занял позицию, противоречащую Тегерану. В королевстве выражали готовность оказать шиитскиму правительству Ирака финансовую помощь. Точно так же и Иран фактически поддерживает «салафитский» Катар против «салафитской» же Саудии».
Безусловно, и Турция, и Тегеран пытаются занять лидирующие позиции на Ближнем Востоке. «Однако все, что происходит в регионе, заставляет Анкару и Тегеран пересмотреть свои отношения и сблизиться по определенным вопросам, особенно таким, как тема создания так называемого курдского государства и ставка американских властей на курдов, – заявил «НГ» турецкий политолог, доцент Университета экономики и технологий TOBB в Анкаре Тогрул Исмаил. – Перед саммитом в Казахстане впервые за долгие годы начальник Генерального штаба Ирана посетил Турцию, где тоже были достигнуты определенные договоренности». Значительное влияние на формирование альянса между Анкарой и Тегераном, по мнению эксперта, оказала американская политика. «Это не столько сигнал США, сколько противодействие политике США, – отмечает Исмаил. – Роль в этом России немаловажна. Сближение Турции и России также дало возможность Турции и Ирану найти общий язык».
Впрочем, в экспертной среде есть точка зрения, что перемены в отношениях Ирана и Турции носят исключительно временный характер. «Думаю, это ситуативный альянс, во многом связанный с курдской проблемой, – заявил «НГ» старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сажин. – Ни Турция, ни Иран по естественным причинам не хотят никакого усиления курдского сепаратизма ни в Сирии, ни в Иране. Это главное, что их объединяет. С другой стороны, Турция и Иран – это две крупнейшие неарабские державы региона. В этом плане у них есть идеологическое единство, если так можно сказать. Их отношения были всегда сложны, хотя торговые связи всегда были на достаточном уровне. Тем не менее, я считаю, у них не может быть никакого серьезного альянса в политической сфере». Аналитик отмечает, что главный сигнал в адрес США здесь исходит от Ирана. «Они показывают: посмотрите, мы взяли натовскую страну под свое крыло, – отмечает Сажин. – С другой стороны, мне кажется, Турция бросает вызов США. Все-таки она – страна НАТО и в то же время она заключает альянс с главным противником США».
