carnegie.ru (16.05.2017)
Будь предсказание итогов иранских выборов игрой в казино – на ней разорились бы многие. Положение, в котором находится Рухани, непростое. Но независимо от исхода голосования, в 2017 году иранцы будут выбирать из оттенков только одного цвета – консервативного. В этом смысле не так уж и важно, кто победит. Курс страны все равно останется во многом неизменным
Выборы президента в Иране не бывают спокойными, надо быть готовым к любому повороту. Однако до последнего момента одно негласное правило все-таки существовало: избранный президент правит два срока. Полностью отбыть второй срок разрешили даже Ахмадинежаду, который под конец президентства пошел на немыслимое – попытался противостоять верховному лидеру, за которым последнее слово в решении всех ключевых вопросов внутренней и внешней политики страны. Впрочем, сегодня ходят слухи, что в 2017 году установленное правило может измениться и Рухани станет первым за 36 лет главой исполнительной власти Ирана, кого не переизбрали на второй срок.
Беспокоиться нынешнему президенту действительно есть о чем. Все более жесткая критика слышна со стороны верховного лидера Хаменеи и близких к нему консерваторов. Касается она тяжелого состояния иранской экономики, за которое Рухани все чаще приходится оправдываться. И в этих оправданиях команда действующего президента доходит совсем до нелепостей – например, уверяет иранских избирателей, что упреки верховного лидера – вовсе не упреки, а подбадривание и попытка очертить будущий фронт работ.
О тяжелом экономическом положении в Иране сейчас не говорит только ленивый. Однако прав был основатель нынешней республики аятолла Хомейни, который как-то в сердцах воскликнул, что исламская революция делалась во имя идеи, а не «ради цены на арбузы». Думается, что и в нынешних политических спорах экономический фактор скорее вторичен – он стал лишь поводом для того, чтобы надавить на Рухани.
Прежде всего, критики действующего президента подменяют понятия. Заявляя о провале экономической политики действующего кабинета министров, они на самом деле указывают на провал политики социально-экономической, а это, как говорят в знаменитом анекдоте, «две большие разницы». На практике сама экономика Ирана не так уж плоха, особенно если учесть, что экономические санкции со страны до конца не сняты, негативный эффект от тех, что были отменены, сохраняется до сих пор, а зависимый от нефти Иран живет в условиях низкой стоимости барреля.
В этих непростых условиях Рухани все же удалось добиться определенных успехов в развитии страны. Он хоть и медленно, но оживляет экономику, остановил падение ВВП, создаются новые рабочие места, идет реформа банковской системы. В 2016 году удалось обеспечить темпы роста ВВП, которые, по разным оценкам, составили от 6% до 11%. Впервые за долгое время инфляция упала ниже 10%. Зависимость бюджета от экспорта нефти падает (к 2017 году она составила менее 40%), а расходы на импорт второй год подряд полностью покрываются доходами от ненефтяного экспорта, что говорит об успехе программы по диверсификации экономики.
Проблема Рухани заключается в другом. К началу его президентства страна уже была в глубокой экономической яме, и довели ее до такого состояния действия предшественников нынешнего президента. Однако предшественники, создав все необходимые условия для коллапса, в силу обстоятельств не успели в полной мере пожать плоды своих усилий, вовремя передав бразды правления Рухани.
Так, еще за год до прихода Рухани к власти, размер ВВП Ирана оценивался в $541 млрд. Его сокращение началось в 2013–2014 годах. Причем обвал был настолько резкий, что даже после роста 2015–2016 годов иранский ВВП к 2017 году составил лишь $377 млрд. Рухани старался объяснить населению, что в кризисе виноват не он, а санкции, падение цен на нефть и, самое главное, экономические просчеты предшественников, чьи ошибки быстро не исправить. Но простой иранец уже привык, что каждый новый президент обвиняет во всех текущих проблемах предшественника, и поэтому оценивает политиков по простому правилу: плохо стало при тебе, ты и виноват.
Вторым проклятием Рухани стали завышенные ожидания населения. Ухудшение экономической ситуации в Иране в 2012–2015 годах сказалось на ситуации в социальной сфере. Это, в свою очередь, создало у иранцев иллюзию, что возвращение к экономическому росту мгновенно решит и социальные проблемы. Однако этого не произошло. По состоянию на начало 2017 года в Иране высокими остались показатели социального расслоения и безработицы (особенно среди выпускников высших учебных заведений). Продолжили расти цены на потребительские товары, в то время как покупательная способность рядового иранца уменьшилась.
Более того, для стабилизации экономической ситуации Рухани пришлось пойти на непопулярные шаги: пересмотреть некоторые социальные программы, а также начать привлекать инвестиции в первую очередь в капиталоемкие, а не трудоемкие производства. Конечно, оздоровительные меры обязательно дадут положительный эффект, но не сегодня, а в среднесрочной и долгосрочной перспективе. А обыватель хочет чудес уже сейчас.
Третьим проклятием Рухани стала сама существующая в Иране экономическая система с сильным государственным вмешательством, клановостью, непрозрачностью, теневым сектором и противоречивыми элементами исламской экономики. Введенные против страны в 2010–2012 годах санкции не были главной причиной проблем. Они лишь обострили их. В результате снятие санкций не стало панацеей от поразивших Иран проблем. Для обеспечения реального устойчивого роста стране необходимы кардинальные структурные реформы, в ходе которых потребуется пересмотреть и некоторые идеологические догматы. Пойти на это весьма сложно и, судя по всему, у Рухани нет на то негласного разрешения со стороны верховного лидера.
Однако главной причиной, по которой на Рухани обрушиваются критики, является все же не экономика. Она лишь только повод. Это подтверждается двумя фактами. С одной стороны, никто из оппонентов президента не смог предложить четко сформулированной альтернативной экономической программы. В своих выступлениях они сконцентрировались на критике Рухани и раздавали ничем не обоснованные обещания (например, быстро увеличить количество рабочих мест и решить социальные вопросы).
Реализовать такие популистские программы уже пытался предшественник Рухани Ахмадинежад (например, его проект бюджетного жилья «Мехр»), но ни к чему хорошему эти попытки не привели. В Тегеране об этом помнят и едва ли станут повторять ошибки, снова ввязываясь в неоправданно раздутые социальные проекты. Да и денег на это ни у кого нет.
С другой стороны, у конкурирующих кандидатов не просматривается явного намерения кардинально менять нынешний экономический курс. Все осознают, что реформы нужны, но также понимают, что радикальные преобразования пока невозможны. Делать меньше, чем Рухани, Раиси (основной оппонент нынешнего президента) не сможет – Иран тогда ожидает еще больший социально-экономический кризис. Но и сделать больше – тоже нет. Поле для маневра у него будет таким же, как и у текущего главы исполнительной власти.
На этом фоне возникает ощущение повторяющейся истории: Рухани уже критиковали за якобы необдуманное и скороспелое подписание ядерной сделки с международным сообществом. Однако в ходе предвыборных дискуссий все кандидаты вдруг сошлись во мнении, что альтернативы этой сделке нет.
Основные взгляды кандидатов, по сути, совпадают. Различаются лишь нюансы. Раиси представляет более жесткую часть консерваторов. Кому-то более привлекательным мог показаться Галибаф, выдвиженец иранских технократов, но он снял свою кандидатуру в пользу Раиси. К тому же, несмотря на свою светскость, Галибаф – выходец из силовиков, а следовательно, едва ли может быть заподозрен в либеральных симпатиях.
Сам Рухани заигрывает с либералами, представляет умеренные силы консервативного лагеря, но в основе своей мало чем отличается от массы консерваторов: его либерализм во многом маска. Достаточно упомянуть, что при формально либеральном Рухани борьба с инакомыслием в Иране совсем не ослабла, а по некоторым оценкам, даже превзошла времена неоконсерватора Ахмадинежада.
Иными словами, оппоненты в президентской гонке не спорят о том, какой будет их будущая власть, а просто хотят до нее добраться. Сейчас в Иране за кресло президента борются не различные политические силы со своей индивидуальной программой, а представители разных групп, придерживающихся одной идеологии.
Проиграет ли Рухани?
Будь предсказание итогов иранских выборов игрой в казино – на ней разорились бы многие. Положение, в котором находится Рухани, непростое. Раздражает он многих. После самоотвода мэра Тегерана Галибафа, главным конкурентом Рухани стал глава фонда «Кудс-Разави» Раиси.
Он мог бы попробовать разыграть против Рухани карту тяжелого социального положения в Иране, но сегодня, в конце кампании, видно, что Раиси не смог превзойти действующего президента ни с точки зрения харизмы, ни по убедительности программы. По крайней мере так говорят очень ненадежные в иранских условиях соцопросы.
Куда более загадочна неожиданная критика Рухани со стороны верховного лидера Хаменеи. Вполне возможно, что возросшая популярность президента вместе с его заигрываниями с реформаторской частью иранской политической элиты начали раздражать верховного лидера и он своей критикой подыграл более близким ему консерваторам. Однако, как это уже не раз случалось в прошлом, Хаменеи способен менять свое мнение, особенно если он увидит, что иранские избиратели по-прежнему предпочитают действующего президента.
Так что Рухани вполне может остаться и на второй срок. Другое дело, что в 2017 году иранцы будут выбирать из оттенков только одного цвета – консервативного. В этом смысле не так уж и важно, кто победит. Курс страны останется во многом неизменным.
