Так монаху обставить свою келью, можно ли ему смотреть телевизор, сидеть в интернете и приглашать в гости друзей? Теперь ответы на эти вопросы закреплены в официальном документе Русской православной церкви — “Положении о монастырях и монашествующих”, принятом Архиерейским собором РПЦ только сейчас, хотя сами принципы и правила жизни монахов определены Уставом Церкви, который был утвержден еще в 2000 году.
“Положение готовилось на протяжении почти семи лет. В процессе работы был составлен большой документ, который, с одной стороны, сводит в единый текст уже существующие нормы, а с другой стороны — предлагает размышления о современной монашеской жизни. Например, затрагивается вопрос интернета в монастырях”, — поясняет заместитель управляющего делами Московской патриархии архимандрит Савва (Тутунов).
О самых любопытных нововведениях и правилах жизни в обители — в материале РИА Новости.
Так как келья предоставляется монаху только в пользование, он не может распоряжаться ею по своему усмотрению без благословения игумена. Все строго: Священное Писание и святоотеческие труды — “лучшее украшение” жилища, а книги, “вредные для нравственности”, и предметы “прихоти и роскоши” — под запретом, так как “способствуют развлечению и обращают ум к миру”.
Братии предписано жить по заветам преподобного Амвросия Оптинского: “В кельи не ходить и к себе гостей не водить”. Исключение не делается даже для родственников — встречаться с ними можно только в других помещениях. Есть в кельях тоже возбраняется (можно только во время болезни).
Настороженно отнеслись участники Архиерейского собора и к современным информационно-коммуникационным технологиям — они мешают монаху уйти от мирской суеты. “Использование указанных технологий насельниками монастырей может осуществляться только по благословению игумена, для самообразования или с иной целью, определенной руководством обители”, — говорится в документе.
Все монахи должны нести послушания и много трудиться, “чтобы братство могло обеспечивать себя и имело необходимые средства для дальнейшего развития”. Но при этом заниматься в монастыре возможно лишь такими искусствами и ремеслами, которые “не нарушают мира и безмолвия”.
Поступая в обитель, человек оставляет свой дом и близких и обретает новую семью — духовную. Впрочем, с благословения игумена все же допускается посещение монастыря родственниками, которые могут жить в монастырской гостинице, посещать богослужения и причащаться. И только в исключительных случаях, опять-таки по благословению игумена, насельник может съездить к близким, если, например, кто-то из них тяжело заболел, или на похороны.
Согласно канонам Церкви, “монахи не должны иметь ничего собственного, но все им принадлежащее да утверждается за монастырем”. Поэтому приобретать личное имущество (недвижимость, транспортные средства, мебель, бытовую технику и тому подобное) монах не должен. Тем более недопустима любая деятельность “с целью извлечения для себя материальной выгоды в любом ее виде”.
От вступающих в братию нельзя требовать никакого взноса. А если человек сам сделал какое-то пожертвование, он не должен за это претендовать на особые условия. При этом дело игумена — заботиться, чтобы каждый брат был сыт, одет и получал необходимую медицинскую помощь.
И конечно, недопустимо, чтобы кельи монахов “наполнялись дорогой мебелью, предметами роскоши, телевизорами и тому подобным”. Это касается и иеромонахов, и тех, кто занимает ответственные должности, — они не могут ставить себя в привилегированное положение и пользоваться какими-то льготами.
Игумен же должен всячески ограждать братию от необходимости выходить в мир. А если у монаха и возникает необходимость на время покинуть монастырь, ему нужно иметь при себе “отпускное удостоверение”, выданное игуменом на определенный срок. Длительное отсутствие (более месяца) в обители возможно только по благословению епархиального архиерея.
В документе особо подчеркивается необратимость монашеских обетов. Оставление монашества, согласно церковным канонам, является каноническим преступлением и подлежит определенному наказанию, срок и мера которого определяются епархиальным архиереем.
Вообще-то, монаха, сложившего с себя обеты, положено отлучать от причастия на срок до 15 лет. Однако, принимая во внимание современные реалии, архиереи решили, что такие строгие кары могут сегодня привести не к покаянию, а к оставлению Церкви. Поэтому в наказании отступников допустили некоторую снисходительность, предел которой определяет архиерей.
Если же монах-расстрига решит вступить в брак, Церковь его никогда не признает. “Венчание таких лиц не допускается, поскольку решение архиерея не может освободить человека от произнесенных им монашеских обетов, как добровольно данных Богу обещаний, за исключением тех случаев, когда постриг признан недействительным в связи с допущенными при его совершении каноническими нарушениями”, — гласит документ.
А вот если некогда исключенный из братии монах одумается и захочет вернуться, епархиальный архиерей может ему это разрешить. Правда, для начала в таких случаях назначается испытательный срок, в течение которого игумен особо наблюдает за “возвращенцем”.
Авторы документа подчеркивают, что утвержденное Архиерейским собором положение не рассматривает установления, касающиеся монахов, не проживающих постоянно в обителях. И хотя на них тоже распространяются некоторые общие правила, жизнь монахов, несущих послушания при духовных учебных заведениях, в синодальных и епархиальных учреждениях, а также на приходах, имеет свои особенности.
