Сенсацией заявление Трампа о признании Иерусалима было дня три. Предрекали, помнится, региональный взрыв, волну терактов, конец “мирного процесса” (из чего, вероятно, следует, что он был). Президент Турции Эрдоган грозил разорвать дипотношения с Израилем (не с Америкой, хотя решение-то ее). Глава “Хамаса” Исмаил Хания объявил Дни гнева и заверил: Трамп своим произраильским демаршем “открыл дорогу в ад”…
И вот за неделю весь гнев скукожился, как ханукальный пончик “суфгания”, их сейчас, в дни праздника, пожирают тоннами, хотя вкусны они только с огня. В сухом остатке ответное провозглашение Восточного Иерусалима столицей государства, которого так и не существует. Куда ушел запал?
Отложенный ад
О том, что у нас все пылает, я узнал от брата, из Петербурга, он видел по телевизору. Я в тот момент проезжал мимо палестинской столицы, Рамаллы, и впереди как раз открывался вид на Иерусалим, от которого, сколько ни езжу, захватывает дух, как когда-то от взгляда на Стрелку Васильевского все 25 лет жизни в Питере. Над нашей со вчера признанной и в США столицей небо было чистым, пылало только полдневное солнце, и я знал: когда въеду в город, меня ослепит отраженным от его домов льющимся золотом,— это Иерусалим.
Что и где и вправду горело, увидел вечером, в новостях, а поскольку смотрю израильские, видел немного. Судя по встревоженным звонкам и репликам в ФБ, за границей показывали страшнее и больше. Как это получается, не секрет.
Если помните, о дате и содержании своего заявления Трамп предупредил заранее, лично обзвонив мировых лидеров и основных игроков в регионе за несколько дней до выступления в Белом доме. Так вот, через три часа после его звонка главе Палестинской автономии Махмуду Аббасу местных фотожурналистов и телеоператоров, работающих стрингерам зарубежных телеканалов и информагентств, срочно вызвали в Вифлеем — зафиксировать, как им сообщили, “важное событие”.
Примчались все. В назначенном месте — на площади, близ популярного вифлеемского кафе,— топталось несколько молодых людей, обмотанных по глаза бедуинскими шалями и палестинскими флагами. Бунтари терпеливо ждали, пока гости расставят камеры, отрегулируют свет и цвет, выстроят кадр. После чего развернули портреты Трампа, облили бензином и подожгли. Кричали проклятия — Трампу, Америке, Израилю, кто что успел, горело быстро. Собрали вещи и разошлись. Все.
На другой день мир узнал о вспыхнувшей Палестине, возмущенной намерением отнять у нее Иерусалим, и увидел свидетельства — съемки с той площади в Вифлееме.
То ли еще будет! Корреспонденты и блогеры со всего мира ринулись на сладкое: Израиль и так любимое место их дислокации. Телеканалы и информагентства предпочитают размещать ближневосточные бюро здесь. Комфорт, западный сервис, развитые коммуникации, хорошие дороги, доброжелательное население, все говорят на английском, высокий уровень безопасности и в то же время — горячая точка. Чем рисковать в Сирии, Ираке, Пакистане, Афганистане, терпеть ограничения в Саудовской Аравии или Иране, лучше зарабатывать репутацию бесстрашного репортера и защитника угнетенных палестинцев от сионистских оккупантов в Тель-Авиве или Иерусалиме. Надо только давать картинку, как здесь страшно,— полчаса-час езды.
А когда и впрямь может вспыхнуть, в дополнение к постоянно дислоцированным налетают толпы спецкоров. К среде, объявленному сроку декларации Трампа, Американская колония — гостиничный комплекс в Мусульманском квартале Старого города Иерусалима, облюбованный иностранными журналистами со времен Британского мандата,— заполнилась под завязку. Всем хотелось дать репортажи с начала новой интифады.
Пика беспорядков ждали через два дня, когда сотни тысяч мусульман станут расходиться после пятничной молитвы в мечети Аль-Акса на Храмовой горе. Памятуя, как начинались обе реальные интифады, на небольшой площади у Дамасских ворот Старого города — входа в Мусульманский квартал — с утра пятницы в полной боевой готовности шесть автобусов со спутниковыми антеннами для прямой трансляции и 70-80 камер…
Увы: демонстрантов оказалось вдвое меньше, да и те, по заявлению израильских спецслужб, были в основном платными “активистами” “Фатха” (партии Махмуда Аббаса, правящей в ПА). Они отыграли свой спектакль перед камерами со сжиганием американских и израильских флагов и автопокрышек, швырянием камней, скандированием обещаний умереть за Иерусалим и дали себя разогнать полиции к взаимному облегчению обеих сторон и досаде третьей — журналистов.
Стычки происходили и в других местах. В арабских кварталах Иерусалима, в Галилее — анклаве израильских арабов, на территории Палестинской автономии, то есть дома, где и протестовать неопасно под прикрытием своей полиции и по призыву местной власти. Из сектора Газы, находящегося под властью “Хамаса”, толпы “мирных граждан” бросились на штурм разделительного забора на границе с Израилем. Армия тоже успела подготовиться. Штурмующих отгоняли спецсредствами, а прорвавшихся и живым огнем: снайперы работали по ногам. Итог трех “дней гнева” — один погибший палестинец. Нет картинки!
Почему не получилось (возможно, лишь пока!) новой интифады — об этом позже. Но сначала о том, почему ее с такой готовностью ждали после заявления Трампа по Иерусалиму.
Что сказал Трамп и чего он не сказал
Так что же сказал президент США и о чем был его указ, подписанный у камина в Белом доме? Главное: США признает Иерусалим столицей Израиля и начинает подготовку к переводу туда своего посольства из Тель-Авива.
Трамп сформулировал аргументы в пользу такого решения. Главное: следует признать действительность; то, что в течение 20 лет его предшественники находили причины это не делать,— следствие либо недостатка смелости, либо заблуждений, что решение несвоевременно. Трамп считает, что сейчас самое время. И еще аргументы: в Иерусалиме сосредоточены все основные госинституты Израиля (парламент, правительство, резиденция президента, Верховный суд), выбирать свою столицу — право суверенного государства. Опасения того, что признание Америкой израильского выбора негативно отразится на продвижении к миру с палестинцами, по мнению Трампа, беспочвенны. Так как 20 лет намеренных проволочек не продвинули мирный процесс, надо искать новые решения. И, наконец, президент США заявил о решимости способствовать достижению справедливого мира между Израилем и палестинцами, подчеркнув, что признание Иерусалима столицей Израиля, возможно, будет этому способствовать.
За этой по-трамповски простой и логичной аргументацией прячутся детали, не упомянутые в его речи у камина Белого дома. Прежде всего в самом его решении нет ничего нового. В октябре 1995-го обеими палатами Конгресса подавляющим большинством голосов уже принят закон о посольстве США в Израиле — Jerusalem Embassy Act (JEA). И там уже все сказано:
И что каждое государство вправе само определять, где его столица. И что Иерусалим с 1950-го фактически столица Израиля. И что все это время в нем обеспечен беспрепятственный доступ к святым местам представителям всех трех монотеистических религий. И что единственным временем, когда этого права были лишены (причем именно евреи), являлся период с 1948 по 1967 год, когда Иерусалим был разделен.
JEA констатировал еще больше (и об этом даже Трамп сказать не решился): что Иерусалим должен оставаться неразделенным. И предписывал признание Иерусалима столицей Израиля и перевод туда посольства США не позднее 31 мая 1999 года.
Свой мирный план Трамп представит в начале года. Каким он будет, неизвестно. Но можно догадаться, что в цену мира, которую предложат заплатить израильтянам, войдет аванс — признание Иерусалима
То есть все уже случилось 22 года назад. Не случилось лишь формального действия — перевода посольства. Потому что с мая 1999-го каждый президент США каждые полгода своим вето замораживал введение в действие JEA. И Дональд Трамп — не исключение. Свое вето на перенос посольства он вынес совсем незадолго до своего сенсационного заявления об обратном.
Так чем же объясняется такое упорство президентов США — страны образцовых законников — в отказе от исполнения закона своей страны? Вовсе не разницей в подходах к вопросу парламента и президентов (причем всех!). Всего лишь разницей во времени.
Закон принимался в 1995-м, в разгар “мирного процесса”. У власти в Израиле находился тогда премьер Ицхак Рабин, великий миротворец, подписавший “соглашение Осло” с Арафатом. В США — другой пламенный поборник мира с палестинцами — президент Билл Клинтон. И такой щедрый подарок, как посольство в Иерусалиме, Рабину от Клинтона вполне полагался. Но срок исполнения закона пришел в 1999 году, когда премьером был уже Биньямин Нетаньяху, которому “процесс Осло” стоял поперек горла, а он сам вызывал у Клинтона идиосинкразию. Подарок покупали одному, а вручать предстояло другому — такой облом! Так и началась эстафета президентских вето.
Дело, конечно, не только в личной неприязни двух лидеров. Главное, что иллюзии Осло в 1995-м еще были живы и грядущее палестинское государство, а с ним и вечный мир казались на расстоянии вытянутой руки. В 1999-м эти иллюзии оставались только у неисправимых оптимистов, и до грядущей войны, названной “Второй интифадой”, было куда ближе (всего год), чем до палестинского государства, которого нет до сих пор.
Разница во времени сказалась и на самом законе JEA. В 1995-м только два года назад поднятый из почти небытия и возвращенный из изгнания в Палестину с триумфом, на который и не рассчитывал, Арафат и не помышлял о столице в Иерусалиме. Он потребовал Иерусалим в качестве столицы будущего государства, уже когда окреп и осмелел, видя уступки Израиля.
И едва не получил, уверенный, что это будет для израильтян непреодолимым препятствием к окончательному урегулированию, которого сам Арафат не хотел. Сменивший Нетаньяху на посту премьера Эхуд Барак смешал Арафату планы, согласившись на переговорах в Кэмп-Дэвиде на раздел Иерусалима. Тогда вождь ООП выдвинул новое непреодолимое условие — возвращение палестинских беженцев на территорию Израиля. На такое даже Барак не смог пойти. Переговоры сорвались, и Арафат начал то, к чему и стремился,— войну.
То есть обстоятельства изменились в корне, а логика осталась прежней. И каждая администрация США, а заодно и все мировое сообщество стали рассматривать вопрос о столичном статусе Иерусалима как часть и следствие мирного урегулирования между Израилем и палестинцами: сначала — палестинское государство со столицей в Иерусалиме, потом — Иерусалим в качестве столицы Израиля.
Вот какую логику нарушил Трамп своим неожиданным заявлением. Вот почему оно вызвало столько шума.
И вот, кстати, почему мало кто заметил, что задолго до США готовность признать Иерусалим столицей Израиля выразила Россия. В апреле нынешнего года глава российского МИДа Сергей Лавров заявил об этом. Но оговорил: Россия признает столицей Западный Иерусалим, когда столицей палестинского государства станет Восточный Иерусалим — после урегулирования и создания этого государства. С точки зрения израильтян, это, во-первых, никак, а во-вторых, никогда.
Возможность устранения невозможного
Израильская позиция не приемлет идеи раздела Иерусалима. По крайней мере, по трем причинам.
Первая. Не может суверенное государство, занимающее не последнее место в мировом сообществе и существующее уже почти 70 лет, ставить статус своей столицы в зависимость от появления государства, которого еще нет и неизвестно, будет ли, а если будет, то каким.
Вторая. Разделение Иерусалима на Западный и Восточный с точки зрения Израиля — не решение конфликта, а увековечение его. Вообще же, Западный Иерусалим — еврейский и Восточный — арабский существуют только в палестинской парадигме, усвоенной мировым сообществом с подачи арабской пропаганды. На самом деле Иерусалим всегда был единым городом со смешанным населением, где мусульмане никогда не представляли большинство.
Понятие о Восточном Иерусалиме как об арабском возникло не из-за израильской, а из-за иорданской оккупации. Завоевав в ходе Войны за независимость 1948-1949 годов Старый город и восточные пригороды, Трансиордания (так тогда называлось это государство, созданное англичанами на двух третях территории Палестины) выгнала евреев из Еврейского квартала Старого города и оккупированных ею земель. Так они стали целиком арабскими. Еврейские жители вернулись туда после победы в Шестидневной войне 1967-го, но арабские кварталы и деревни в черте города остались арабскими. А Израиль стал строить в Иерусалиме еврейские кварталы.
Сегодня в восточных районах города проживает больше половины еврейского населения столицы. Это районы размером с хороший израильский город. Выселять эти сотни тысяч из их домов — немыслимо. Никто на это не пойдет. Для этого надо проиграть очередную войну за Иерусалим. Иначе никак.
Наконец, третья причина, которая на самом деле главная. В понятии израильтян Иерусалим — единая и неделимая столица Израиля. Ни одно израильское правительство не отойдет от этой формулы, иначе будет сметено.
Иерусалим стал столицей еврейского государства три тысячи лет назад. Ни одно арабское государство не делало его столицей. И ни один народ не придавал ему такое значение, как евреи. В Библии Иерусалим упоминается свыше 600 раз, в Коране, кстати,— ни разу. 2 тысячи лет изгнания евреи молились лицом к Иерусалиму и о том, чтобы вернуться в Иерусалим. Каждый пасхальный вечер завершался пожеланием: “На будущий год — в Иерусалиме”. 2 тысячи лет каждая свадебная церемония каждой еврейской супружеской пары заканчивает разбиванием стакана в память о разрушении Храма, и жених произносит: “Если я забуду тебя, Иерусалим, да отсохнет десница моя, пусть язык мой прилипнет к гортани, если я забуду тебя, Иерусалим…”
То есть разделить невозможно. И по физическим причинам, и по моральным, и по религиозным, и по государственным. Так что, если оставить раздел Иерусалима как условие мира, мира не будет никогда.
Авансовый платеж
Именно это и имел в виду Трамп, когда упомянул в своем заявлении, что отказ от принуждения Израиля к изменению статуса Иерусалима в качестве условия урегулирования может продвинуть мирный процесс. Он просто убрал это невыполнимое требование из условия задачи, которую перед собой поставил, а вскоре, вероятно, поставит и перед израильтянами: достичь мира с палестинцами.
Свой мирный план Трамп представит в начале будущего года. Каким он будет, пока неизвестно. Но можно догадаться, что в цену мира, которую он предложит заплатить израильтянам, войдет его сегодняшний аванс — признание Иерусалима. С учетом этого можно воспринимать и его слова о том, что признание Иерусалима столицей Израиля сегодня — удобный момент. Канун предложения плана, предусматривающего болезненные уступки с обеих сторон,— самое время.
И еще одно представляется важным: положение на Ближнем Востоке никогда не складывалось так удачно для возможных перемен, как сейчас. Палестинцы никогда не решали свои проблемы самостоятельно. Они всегда опирались и подчинялись влиянию могущественных стран арабского мира. Эти страны сегодня — прежде всего Саудовская Аравия, Египет и другие суннитские государства региона — впервые заинтересованы в сотрудничестве с Израилем. Прежде всего — в противостоянии Ирану. Поэтому они не станут давить на Израиль чрезмерно, а вот надавить на палестинцев, чтобы те пошли навстречу Израилю,— вполне. Во многом, считают в Израиле, и по этой причине ожидаемой интифады не произошло: обычные спонсоры палестинского сопротивления остались в стороне, ограничившись лишь словесными выражениями недовольства решением Трампа.
