“Трамп представляет себя в роли главного защитника рождественского блеска Америки. В лучах Рождества купаются и другие политики – с разным успехом”, – пишет на страницах швейцарского издания Neue Zürcher Zeitung Иво Мийнссен.
“Человек, который вернул в Америку Рождество”, – так назвал недавно Дональда Трампа министр внутренних дел США. “Консерваторы уже на протяжении нескольких лет наблюдают, как этот праздник любви подвергается нападкам – не в результате его коммерциализации, а вследствие культурного релятивизма: в том, что сегодня чаще говорят “С праздником!” вместо “Счастливого Рождества!”, они видят не попытку интеграции растущего нехристианского населения, а измену американским ценностям”, – поясняет автор статьи.
Трамп же объявил победу в войне против Рождества, которая, правда, кажется пока еще несколько хрупкой. “С президентом Трампом в Белом доме Америка снова говорит “Счастливого Рождества”, – написал штаб по переизбранию Трампа своим потенциальным инвесторам. Белый дом, делая ставку на Рождество, тратит на подготовку к нему столько денег, сколько возможно, отмечает журналист.
“То, что Белый дом позиционирует себя в качестве национального центра Рождества, не ново. (…) Украшение рождественской елки традиционно является задачей первых леди, которые таким образом расставляют преимущественно культурно-политические акценты. (…) Барбара Буш, украсив елку игрушками в форме книг, акцентировала внимание на своей кампании по борьбе с безграмотностью, а Мишель Обама повесила на елку рождественские шары, символизировавшие пять видов вооруженных сил страны. Обычно рождественские елки символизируют единство нации; использование их в качестве оружия в культурной борьбе – новый феномен и результат политической поляризации”, – указывает Мийнссен.
“Символическое значение праздника делает его важным инструментом коммуникации. Еще немецкие национал-социалисты использовали Рождество в своем вождизме. (…) В Великобритании в годы Второй мировой войны рождественская речь короля стала важным символом национального сопротивления”.
“В условиях ужесточавшейся холодной войны рождественская речь стала новым инструментом политики”, – повествует издание. Так, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр в 1952 году предупреждал в своем выступлении о “варварских, жестоких временах”, обрушившихся на Европу с Востока.
В России, спустя два десятилетия, тоже начали использовать праздничную речь в политических целях – правда, не на Рождество, а на Новый год. Новогодние обращения Леонида Брежнева, положившего в 1970 году начало этой традиции, “стали ввиду его растущей физической слабости хронологией его падения”.
Михаил Горбачев использовал новогоднее обращение, “чтобы напрямую обратиться к народу, получить поддержку для своей политики гласности и перестройки”.
Борис Ельцин во время новогоднего обращения в 1999 году объявил о своей отставке и о передаче власти Владимиру Путину, что, отмечает Мийнссен, было особенно символично, ведь на пороге стояло новое тысячелетие.
“В праздничных выступлениях политиков зачастую чувствуется и политическая напряженность”, – замечает журналист. Так, Ангела Меркель в своей речи в 2017 году подчеркнула раскол общества миграционным вопросом. “Правые популисты, например, чешский президент Земан или премьер-министр Венгрии Орбан регулярно обращаются к этой теме в своей рождественской речи, чтобы отграничить свою христианскую культуру от всего чужого”, – говорится в статье.
“Когда внутриполитическое давление слишком велико, Рождество иногда приходится как раз кстати”, – констатирует Мийнссен.
