Лайкнул — в тюрьму

  • 23/08/2018
  • Анастасия Гнединская

ria.ru

Что стоит за уголовными делами по статье 282

Обвиняемый в экстремизме и оскорблении чувств верующих за картинки в социальной сети «ВКонтакте» Даниил Маркин © Фото : страница Даниила Маркина в социальной сети «ВКонтакте»

Оштрафовали за репост в соцсетях, отправили в колонию из-за публикации оскорбительной картинки в Сети — уголовных дел по статье 282 («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») все больше. Эту статью УК неоднократно призывали смягчить.

Вместе с экспертом-лингвистом корреспондент РИА Новости разбиралась, как отличить просто обидный мем от того, за который можно получить реальный срок.

«Ты эти картинки не оцениваешь серьезно»

Девятнадцатилетнему студенту Даниилу Маркину из Барнаула грозит пять лет тюрьмы — максимальное наказание, предусмотренное первой частью статьи 282 УК. Ему вменяют также оскорбление религиозных чувств верующих (статья 148). На скамью подсудимых студента отправили семь мемов — несколько лет назад он сохранил их у себя на странице во «ВКонтакте».

Даниил вспоминает, как 25 июля 2017-го, в шесть утра к нему домой пришли с обыском, изъяли ноутбуки, системные блоки, смартфон, роутер, несколько флешек. Самого студента повезли в Центр по борьбе с экстремизмом, где попросили пролистать папку с сохраненными фотографиями и мемами.

«Среди тысяч фото моих пьяных друзей и мемчиков с кошечками следователи отыскали с десяток крамольных картинок, — рассказал Маркин РИА Новости. — За них меня теперь хотят посадить».

Ниже — еще одна цитата Маркина, уже из его поста в ВК. По ней можно легко представить зрелость взглядов молодого человека, которого сейчас судят за экстремизм (орфография автора сохранена):

«Они смотрели всю мою коллекцию мемов И НЕСДЕРЖИВАЯСЬ САМИ С НИХ ЖЕ И СМЕЯЛИСЬ! Это очень разряжает обстановку и придает некий плюсик к своей самооценке, когда даже копы, пытающиеся тебя посадить, оценивают твои мемы и ОРУТ с них…»

Свастику в посте он называет «свастоном», тысячу — «косарем».

Ему это кажется забавным. Видимо, как и шутки на религиозную тему. В СМИ Маркина представляют жертвой одного мема. «Студента хотят посадить из-за картинки с Джоном Сноу», — кричат заголовки. Речь идет об изображении, на котором погибший, а затем воскресший герой сериала «Игра престолов» предстает в образе Иисуса Христа.

На одной Иисус шлепает по ягодицам полуобнаженную женщину. На другой Спаситель изображен с гитарой на кладбище. Еще две сопровождают матерные фразы.

На вопрос, зачем он их сохранил, парень пожимает плечами: «Что значит зачем? Ты просто листаешь странички друзей, смотришь мемчики, потом такой: «Хм, прикольно, нужно себе оставить». Ты эти картинки не оцениваешь серьезно».

— Ты верующий?

— Нет, я агностик. Но мои религиозные взгляды здесь ни при чем. Я не хотел кого-либо оскорбить. Это были картинки в личном альбоме на моей страничке. Как мне кажется, если бы я их публиковал в ленте от своего имени, мне можно было бы что-то предъявить. Но в данном случае, если ты не хочешь смотреть на них, не заходи ко мне. И все.

«Эксперты становятся судьями»

Мария Мотузная тоже из Барнаула. И статьи у нее те же самые — 282-я и 148-я. Только по 282-й ей вменяют «оскорбление негроидной расы». Среди опубликованных Мотузной изображений, которые следователи отправили на экспертизу, есть такое: у доски чернокожий мальчик решает пример, однако ответ пишет неправильный. Под картинкой подпись — «Черная бухгалтерия».

«Эксперт делает вывод, что эта картинка унижает лиц негроидной расы, демонстрирует их умственную неполноценность. Но никто не берет в расчет, что ребенок этот, в силу возраста, может не решить этот пример», — возмущается адвокат Мотузной Алексей Бушмаков.

«Если оперативники взяли в работу твои изображения, не важно, когда ты их разместил. Например, Маркина судят в том числе за мемы, которые он сохранил четыре года назад, в 14-летнем возрасте. Но разве это нормально?» — удивляется юрист.

В этих двух делах еще много общего: лингвистическую экспертизу по ним готовили в одном центре, в качестве заявительниц по делу Мотузной и понятых по делу Маркина проходят одни и те же девушки — студентки кафедры уголовно-правовых дисциплин Алтайского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте России.
В Барнауле есть еще два дела, возбужденных по публикациям в соцсетях. Во всех фигурируют мемы.

Адвокат Бушмаков считает, что во многих делах по так называемым экстремистским статьям прослеживается вкусовщина, хотя судопроизводство подразумевает исключительно формальный подход. «На заседаниях мы часто слышим от экспертов: мне не нравится или неприятна та или иная картинка. Но ведь «неприятно» и уголовное преступление — разные вещи. А у нас все, что неприятно и не соответствует нормам религиозной этики, считается преступным.

Статьи резиновые, не конкретизированные. При желании под них можно подвести многие публикации в соцсетях, — делится наблюдениями адвокат. — Например, в 148-й говорится об оскорблении чувств верующих. Но кто такие верующие? Как мы их отличим от неверующих? И по каким критериям вычислять оскорбление? Из практики — это высказывание в неприличной форме. Теперь перейдем к реальным примерам: в деле Мотузной есть мем: участники крестного хода идут по перепаханному, покрытому лужами полю. Подпись под картинкой гласит: «Две главные беды России». Понятно, что здесь имеется в виду поговорка про дураков и дороги. Но разве дурак — нецензурное слово?»

«В постановлении сказано, что действием, направленным на возбуждение вражды, могут быть высказывания, которые обосновывают репрессии, депортации, применение насилия в отношении определенной расы, религии. И тут же пленум пишет: «Критика организаций, религиозных объединений, обычаев сама по себе не должна рассматриваться как враждебное действие. «На первый взгляд, все очевидно, но суды этого почему-то не замечают», — говорит собеседник.

Как подмечает адвокат, в этом типе дел эксперты фактически становятся судьями: «Результатам лингвистического исследования, как и любого другого, суд должен дать оценку. На деле же их слепо переписывают в приговор, зачастую слово в слово. То есть если эксперт увидел в картинке оскорбление, человека с вероятностью в 99,9 процента осудят. Провести повторную или независимую экспертизу позволяют крайне редко».

Есть еще один нюанс: сразу после возбуждения дела по «экстремистским» статьям данные подозреваемого вносят в список террористов и экстремистов. До суда блокируют все банковские карты, человеку крайне проблематично устроиться на работу — в приличных организациях кандидатов пробивают по этому списку. «Люди не могут снять с карточек пенсии, пособия. Их фактически сделали изгоями еще до приговора», — сетует адвокат.

Обвиняемая в экстремизме и оскорблении чувств верующих за картинки в социальной сети «ВКонтакте» Мария Мотузная (в центре) отвечает на вопросы журналистов после заседания Индустриального районного суда Барнаула. © РИА Новости / Александр Кряжев

Виртуальный рецидивист

Впрочем, что бы ни говорили адвокаты, не всегда в подобных делах фигурируют только мемы. «Жертвы нескольких картинок» порой оказываются экстремистами со стажем. В декабре 2017-го студента из Старого Оскола Александра Крузе приговорили к двум с половиной годам колонии-поселения якобы за публикацию четырех картинок в соцсетях. Тогда студента юрфака взялись защищать многие СМИ. Крузе уверял журналистов: он публиковал мемы с научной целью. Дескать, писал дипломную работу на тему экстремизма, картинки же помогали ему изучить психологию радикально настроенных молодых людей.

Да и те четыре мема оказались лишь вишенкой на торте. С 17 лет за Крузе тянулся экстремистский след. Блогер из Старого Оскола Валерий Гикавый (masterok) восстановил факты, которые многие журналисты, писавшие о деле его земляка, предпочли не замечать. К примеру, еще за несколько лет до приговора Крузе зарегистрировал во «ВКонтакте» страничку под ником Александр Скинхед. Псевдонимы он потом менял несколько раз, а вот содержание публикуемых материалов было одинаковым. Он призывал браться за «кастеты, биты и ножи», искал соратников, открыто говорил, что «один не собирается никого резать».

Тогда его обязали выплатить штраф в 30 тысяч рублей. В итоге «бедный студент» не заплатил ни копейки, попав под амнистию по случаю 70-летия Победы. Наверное, человек, отрекшийся от своих взглядов, извлечет из «первого предупреждения» урок. Но не Крузе.

«Он завел еще несколько аккаунтов в социальных сетях, с которых репостил фотографии фашистских генералов и тексты, восхваляющие их, а также материалы со страничек украинского «Правого сектора»*, «Азова», — пишет блогер. — Так, на одном из фото, репост которого Александр сделал, был изображен горящий Дом профсоюзов. Подпись гласила: «Помним, гордимся, можем повторить». Но и это не все. Был у Крузе еще один аккаунт, с которого он репостил записи и фотографии членов ИГИЛ*. Получается, осудили его не за те четыре мема, а по совокупности».

Вот другая показательная история. В 2016-м блогера из Новосибирской области Максима Кормелицкого приговорили к году и трем месяцам в колонии-поселении якобы за репост картинки, на которой изображались крещенские купания. Запись содержала оскорбительные реплики в адрес верующих.

Тогда в соцсетях пронеслась волна возмущения: год всего за одну картинку! Но как выяснилось, у Кормелицкого уже были две непогашенные судимости, причем по аналогичным статьям. То есть реальное наказание ему вынесли как рецидивисту. В 2012-м он был осужден условно за экстремизм — тогда Кормелицкий выложил видео, призывающее к революции.

Затем, в 2014-м, получил еще один условный срок за «заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве» — подложил муляж бомбы в городской отдел по делам молодежи.
В колонию после осуждения по статье 148 он так и не доехал — накануне отправки напал с ножом на свою девушку, которая грозилась порвать с ним отношения. За покушение на убийство Кормелицкому дали еще десять лет.

«Критиковать религию можно, верующих — нет»

Почти все осужденные за лайки и репосты утверждают: опубликованные ими записи были просто неудачной шуткой или попыткой выразить свою позицию. Неужели шутить становится опасно? И где грань между критикой и возбуждением ненависти или вражды?

Как объяснила РИА Новости Юлия Сафонова, кандидат филологических наук, лингвист-эксперт, один из авторов методики проведения экспертизы, по которой работают в Российском федеральном центре судебной экспертизы при Минюсте, чтобы обезопасить себя от уголовного преследования, перед публикацией картинки следует задаться вопросом: касается ли она групп, защищаемых законом. К таковым относятся лица по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии.

Но это, как объясняет лингвист, еще не тянет на состав по 282-й. Чтобы нарушить закон, в высказывании должна быть мысль о том, что с неугодными нужно расправляться или ограничивать их в правах.

«Да, это изображение может не понравиться человеку, который близко к сердцу воспринимает любую критику своей «русскости», — говорит Сафонова. — Но состава 282-й здесь нет. Данную картинку можно трактовать только как иронию (возможно, и недобрую) над русскими, которые гордятся своими корнями, но ничего не делают. Не любить, не уважать я могу кого угодно. И могу публично в этом признаваться. Но предлагать «пути решения проблемы» я не имею права».

Еще сложнее обстоит дело с той частью статьи 282, в которой идет речь о возбуждении ненависти или вражды к религиозным группам.

По словам эксперта, пользователь интернета имеет право критиковать любую религию, он может утверждать, что Бога нет. «Однако нельзя заявлять о вражде к верующим как представителям религиозной группы. Я могу сказать, что не понимаю и не принимаю христианство, но говорить, что христиане плохи и с ними нужно что-то сделать, — нельзя».

Следующий мем — снимок паспорта, в который с помощью фотошопа «вклеили» лик Иисуса Христа. В графе «Дата рождения» указан 0000 год. В графе «Место рождения» — Назарет.

По мнению Юлии Сафоновой, такое изображение не может оскорбить чувства верующих, хотя кому-то оно и может показаться обидным. «Эту картинку не раз отправляли на экспертизу. Но с точки зрения закона оскорбительного в ней ничего нет.

Спасителя всего лишь наделили человеческими чертами. Здесь нет глумления — только шутка, может, и не совсем удачная», — объясняет эксперт.

Важный нюанс: лингвисты занимаются разбором текстов (к слову, картинка — тоже текст). Установить, был ли у подозреваемого умысел, должны следователь и суд. «Часто на допросе подозреваемые говорят: «Посмотрел картинку, показалась забавной, сохранил себе на страничку». Но разве у этого человека был умысел? Да, его, наверное, нужно наказать, нужно объяснить, что такие шутки неприличны и неуместны. Однако не судить же по «экстремистской» статье», — полагает Сафонова.

«Однако специалист должен разбираться не только в особенностях речи, но и знать основы юриспруденции, закон об экспертной деятельности. Проблему могло бы решить создание государственного реестра лицензированных экспертов, сейчас этот вопрос обсуждают», — подытоживает Сафонова.

Штраф вместо уголовки

Одним из первых о чрезмерно суровом наказании за репосты и мемы публично заговорил писатель, депутат Госдумы Сергей Шаргунов.

В ходе «прямой линии» с Владимиром Путиным он призвал главу государства обратить внимание на случаи, когда правоохранительные органы преследуют людей за записи в соцсетях. «И речь в этих публикациях идет не о прямых призывах к насилию, что я категорически осуждаю, а просто это зачастую нелепые или резкие суждения», — обратился Шаргунов к Путину.

В конце мая Сергей Шаргунов с коллегой Алексеем Журавлевым внесли законопроект об отмене уголовного наказания за экстремистские репосты в интернете. Как следует из пояснительной записки, депутаты предлагают ввести уголовную ответственность за возбуждение ненависти лишь в том случае, если данное деяние совершено с применением насилия или с угрозой его применения.

В комментарии РИА Новости Шаргунов пояснил, что часто клеймо судимости за экстремизм подростки получают на ровном месте: «Эти ребята привыкли к свободному общению в интернете, привыкли к мемам. Они поначалу даже не могут понять, в чем их обвиняют. А оказывается, что из многих тысяч картинок кто-то вычленил одну или две, которые гипотетически могут разжигать ненависть или вражду. Виртуальная реальность оборачивается реальным приговором, способным поломать жизнь».

Ежедневно Шаргунову пишут молодые люди, оказавшиеся в такой ситуации. «Например, парень из Хабаровского края у себя в плейлисте среди огромного количества музыкальных композиций сохранил какую-то песню. Выяснилось, что она была в списке запрещенных материалов. Но я сам изучал этот список — он бездонный. Любой районный суд любого региона вправе принять решение о признании материала экстремистским. Проверить каждую песню, каждую картинку сложно. А в результате человек оказывается под уголовной статьей», — разводит руками депутат.

Он убежден: за лайки и репосты нужно привлекать к административной ответственности, а никак не к уголовной. «Человек, который впервые попал под прицел борцов с экстремизмом, не должен становиться уголовником. Пусть это будет штраф — возможно, максимально высокий», — считает Шаргунов.

Так, Mail.ru Group (ей принадлежат соцсети «ВКонтакте» и «Одноклассники») направила в Госдуму, Верховный и Конституционный суды, а также в Министерство юстиции предложение декриминализировать наказание за лайки и посты, в которых усматривается экстремизм, а также амнистировать ранее осужденных за подобные действия. Решать проблему не в уголовном поле предложили и в РПЦ. Представители Церкви призвали прекращать дела об оскорблении чувств верующих в случае раскаяния подозреваемых.

О необходимости уточнить понятие «экстремизм» говорил и глава СПЧ Михаил Федотов. По его мнению, шутки в интернете к этой категории не относятся.

Сейчас СПЧ работает над предложениями по корректировке законодательства.

 

*Террористические и экстремистские организации, запрещенные в России.