“Не думаю, что мусульмане читают Коран больше, чем католики читают Библию. В обоих случаях основополагающей является роль духовенства. Я не представляю религии без толкователей, проводников”, — сказал в одном из интервью французский писатель Мишель Уэльбек, автор бестселлера “Покорность”, на страницах которого в недалеком будущем президентом Франции после фиаско традиционных партий становится мусульманин. В романе, написанном на стыке беллетристики и публицистики, автор замечает, что роль мусульманских проповедников особенно заметна, поскольку прихожан-католиков в сегодняшней Франции осталось мало. А вот последователи ислама исправно посещают службы и впитывают то, что втолковывают им имамы.
Мусульманская община Франции — крупнейшая в Европе, от 5 до 10% населения. При этом значительное число проповедников составляют исламские фундаменталисты, которые превозносят традиционные мусульманские ценности. Проблемам контроля мусульманского культа и борьбы с радикализацией в ходе президентских выборов особое внимание уделяли экс-премьер Франсуа Фийон и лидер “Национального фронта” Марин Ле Пен.
Французские власти следят за ситуацией, время от времени закрывая мечети и высылая проповедников, которые открыто выступают за преступления во имя веры (за три года жертвами терактов “во имя ислама” во Франции стали почти 240 человек). Однако в стране вполне законно действуют около 180 мечетей салафитов и около 200 — “Братьев-мусульман”, которые напрямую не нарушают законодательство, однако их идеология вступает в противоречие с принципами французского общества.
“Во Франции можно быть фанатиком или мракобесом, это не является незаконным. Проблема в том, что это запускает определенные психологические механизмы, процесс привыкания к полному повиновению, из чего логически вытекает, что вера выше права государства. Пока нет конфликта, можно думать, что все хорошо, что это просто очень набожные люди. Но рано или поздно произойдет конфликт, и нужно будет сделать выбор между политическими требованиями и религиозными предписаниями”, — говорит одна из основателей движения Viv(r)e la République Фатиха Буджахлат.
Что же проповедуют своему приходу радикальные имамы и какую опасность это представляет для Республики?
Пантен — типичный небогатый пригород Парижа: унылые серые дома постройки начала прошлого века чередуются с кварталами типовых многоэтажек, выросших здесь в 1960-70-х годах. Здесь нет роскошных бутиков и модных ресторанов, зато на улицах частенько попадаются бородатые мужчины и женщины в традиционных мусульманских облачениях. Что неудивительно: значительную часть жителей Пантена составляют выходцы из стран Северной Африки. Именно им адресует свои речи салафитский имам Ибрагим Абу Талха. Вот что он говорит в своей проповеди об обязанностях жены перед мужем:
“Мусульманка должна делать все, что в ее силах, чтобы завоевать расположение мужа, зная, что в ее религии власть мужа над ней огромна и что это путь, ведущий к расположению Аллаха. <…> Что касается прав супруга по отношению к супруге, она должна ему подчиняться беспрекословно. Женщине, воздающей пять предписанных молитв, постящейся в течение месяца, берегущей интимные части тела, будет сказано: “Войди в рай, открыв дверь, которую ты хочешь”. Послушайте и осмыслите хадис: “Женщины составляют большинство находящихся в аду. “Они неверующие и неблагодарные”. Это значит, что они неверующие не потому, что они не верят в Аллаха, а потому, что они не верят в благодеяния своих мужей”.
“Такая концепция супружеских обязанностей меня беспокоит, потому что она может привести к супружескому насилию. Поскольку согласие женщины не обязательно”, — предупреждает Фатиха Буджахлат.
Воспитание детей тот же имам сводит исключительно к религиозным принципам: “Дети — это дар Аллаха. Мы обязаны воспитывать их в благочестии, порядочности, благородстве ислама, предостеречь их от волнений, беспорядков, мерзостей, грехов и неповиновения Аллаху. Мы должны оправдаться перед Аллахом за способ воспитания наших детей. <…> Научи своих детей тому, что Аллах — единственный властелин вселенной, единственный создатель, давший нам все, единственный достойный поклонения, единственный, перед кем все должны преклоняться и содрогаться”.
По словам Фатихи Буджахлат, подобные проповеди вызывают тревогу, ведь под их воздействием взрослые отдают детей в коранические школы, в результате “подрастающее поколение все больше отдаляется от идеи быть частью нации”.
Она обращает внимание на то, что большинство салафитских семей живут изолированно, их дети не ходят в государственные школы или не работают, чтобы не находиться вместе с немусульманами. “Это не убийцы, но они создают обособленную группу внутри государства, живущую параллельной жизнью, а это недопустимо. Это не соответствует французской универсалистской модели”, — говорит правозащитница.
По словам политолога и специалиста по исламу Антуана Сфейра, обе приведенные цитаты хорошо иллюстрируют принципы салафистской идеологии. Салаф в переводе с арабского — “настоящий, чистый, изначальный”. В соответствии с доктриной салафизма, после Пророка нет ничего действительно нового, поэтому нужно вернуться к истокам ислама”, — говорит он. Эксперт отмечает, что салафизм не приемлет вообще никакого западного влияния, будь то образ жизни или общество потребления, а также демократия и разделение светского и религиозного.
Таким образом, рассуждения имама-салафиста о доле правоверной мусульманки вступают в прямое противоречие с ключевым для Франции принципом равенства полов, а в проповеди о подрастающем поколении вся задача воспитания и образования сводится к зазубриванию религиозных догм, при этом ничего не говорится о необходимости прививать детям любознательность и воспитывать в них критическое осмысление мира.
Фатиха Буджахлат также отмечает, что салафитам свойственно буквальное толкование религии, которое зачастую приводит к ужасным случаям. “Ребенок моего соседа умер в утробе его жены, когда та была на девятом месяце беременности, и сосед в течение трех дней консультировался с богословами, не пришедшими к единому мнению, чтобы узнать, нужно ли совершить омовение мертворожденному ребенку, прежде чем его похоронить”, — рассказала она. При этом за рассуждениями о применении религиозных догм ни сам муж, ни его духовные наставники даже и не вспомнили об участи несчастной женщины, о ее здоровье.
Антуан Сфейр отмечает, что умеренные салафиты, по крайней мере, публично выступают против салафитов-джихадистов, участвующих в терактах. Он описывает их проповеди как “ненасильственные и открыто не политизированные”.
В отличие от салафитов, риторика “Братьев-мусульман”, напротив, крайне политизирована. Если в некоторых мусульманских странах их воспринимают как панисламский проект, бросающий вызов западной модели, то на Западе они порой выглядят как образцовые защитники некоторых собственно западных ценностей, например гуманного приема мигрантов. При этом на основе своих религиозных убеждений они пытаются сформировать политическое движение. Что касается немусульман, то те воспринимаются как потенциальные союзники. “Это исламизм, стремящийся к власти”, — поясняет Антуан Сфейр.
В начале мая этого года, за несколько дней до второго тура президентских выборов, представитель “Братьев-мусульман” Нуреддин Аусат в своей проповеди призывал голосовать против Марин Ле Пен. Он отметил, что имаму не стоит давать рекомендации по поводу выборов, однако себе он это позволяет в порядке исключения:
“Выборы 7 мая — особенные. На них противостоят не две политические программы, не две политические тенденции, не две политические партии. С одной стороны — кандидат, олицетворяющий ненависть, с другой — кандидат, с которым ассоциируются гуманность, Республика, ценности нашей страны, и незачем делать выбор, не нужны никакие уловки. Это наш долг, так как Пророк говорит нам: живя в обществе, вы являетесь частью этого общества. И мы не допустим кандидата, которая постоянно делит страну на две части: “пригороды” — с одной стороны и “Франция” — с другой. Я встречаю много молодых братьев, которые рассуждают так: “Крайне правые, а почему бы и нет, посмотрим”. Нет. Хадис гласит: “Не желайте, не рассчитывайте на противостояние с врагом”. Даже если это не относится ко всем представителям этого течения, среди них есть настоящие враги”.
И в заключение, со слезами на глазах, о сравнении судьбы евреев во время Второй мировой войны с возможной, по его словам, судьбой мусульман в случае прихода к власти “Национального фронта”: “Сегодня мусульманин — это новый еврей. Единственный выход — противостоять. Некоторые предлагают воздержаться, мне стыдно за них, мне грустно, мне жаль их. Я уже на протяжении тридцати лет живу во Франции, но я выбирал не эту страну: я покинул Алжир, где родился, не для того, чтобы жить во Франции, управляемой фашистами, и в обществе, которое не умеет распознать своих врагов. Да поможет мне Аллах”.
Данная проповедь, по мнению Антуана Сфейра, иллюстрирует определенное лицемерие “Братьев-мусульман”: “Они ведут себя двойственно. С одной стороны, выступают за интеграцию, но в обществе, “еще” не ставшем мусульманским. С другой стороны, представляют мусульман жертвами, утверждая, что с ними плохо обращаются, они оттеснены, не интегрированы по-настоящему в обществе, и тому подобное. Такая тактика преследует цель заставить мусульман устремиться к более мусульманскому, более религиозному, более жесткому обществу”, — говорит он.
В своей июньской проповеди Нуреддин Аусат занимался не столько политикой, сколько геополитикой, защищая Катар перед лицом бойкота со стороны Саудовской Аравии, Египта, ОАЭ и Бахрейна:
“Сейчас идет рамадан, месяц благочестия и милосердия, а Египет, Объединенные Арабские Эмираты и другие страны, не заслуживающие упоминания, стремятся задушить мусульманскую страну Катар, территория которой в 20 раз меньше. Я против этого эмбарго! Они делают это под предлогом терроризма. <…> Знаете, сколько саудитов воюет на стороне Даиш*? И в Нью-Йорке? И ни одного выходца из Катара! Это харам, запретное действие, и я бы хотел, чтобы у них возобладал здравый смысл и страх перед Аллахом, чтобы они сняли эмбарго. В Катаре все хорошо благодаря “Аль-Джазире” (Al Jazeera). Без “Аль-Джазиры”, которая существует уже 20 лет, страна задохнулась бы под натиском пропаганды! И я говорю: я Катар! Я Катар! Я Катар!”
Секрет столь ярой проповеди в поддержку Катара прост: именно из Катара имамы “Братьев-мусульман” получают щедрое финансирование, тогда как в Саудовской Аравии или Египте они подвергаются гонениям со стороны властей.
Ислам неоднороден, в нем существуют различные течения. “Джихадисты — это сбившиеся с пути салафиты, предпочитающие проповеди насилие, но они все-таки остаются салафитами и считают Францию землей неверия, дар аль-куфр; для “мусульманских братьев”, напротив, Франция потенциально является частью дар аль-ислама. Но главное, салафиты заявляют, что вся власть идет от Бога и сам принцип народных представителей — это кощунство, им и в голову никогда не придет ни основать, ни поддержать политическую партию”, — так в своей книге разницу между салафитами и “Братьями-мусульманами” обозначил тот же Мишель Уэльбек.
*Террористическая организация, запрещенная в России.
