Будучи членом НАТО, Турция приобрела российские ЗРК. А ее недавнее проникновение в Ливию и энергетические амбиции едва не привели к вооруженному конфликту с Францией и Грецией. Анкара становится все более агрессивной, амбициозной и авторитарной. Она превратилась в головную боль для альянса.
Брюссель — Боевые корабли сопровождали судно, подозреваемое в перевозке оружия в Ливию в нарушение эмбарго ООН. Когда им преградил путь фрегат французских ВМС, на кораблях объявили боевую тревогу. Оказавшись в меньшинстве и не имея огневого превосходства, французский фрегат отступил.
Эта случившаяся в середине июня проба сил в Средиземном море не являлась конфронтацией вражеских флотов. В конфликт вступили поклявшиеся защищать друг друга собратья по НАТО Франция и Турция.
Не менее враждебная встреча Турции с другим членом НАТО произошла две недели назад, когда турецкие боевые самолеты на бреющем полете пролетели вблизи греческого острова Родос, а боевые корабли ВМС Греции были приведены в боевую готовность из-за намерения Турции провести в этом районе подводные буровые работы по разведке газовых месторождений.
Турция становится все более агрессивной, амбициозной и авторитарной. Европейские дипломаты говорят, что она превратилась в головную боль для НАТО, однако эту проблему мало кто хочет обсуждать.
Руководство Североатлантического альянса заявляет, что Турция, вступившая в НАТО в 1952 году, слишком велика, сильна и стратегически важна, находясь на перекрестке дорог из Европы в Азию, и поэтому открытая конфронтация с ней недопустима.
Турция отмахивается от любой критики в свой адрес, называя ее необоснованной. Однако представители некоторых стран в НАТО считают, что эта страна сегодня открыто бросает вызов демократическим ценностям альянса и его коллективной обороне.
Все более агрессивная, националистическая и религиозная Турция часто расходится со своими западными союзниками во взглядах на Ливию, Сирию, Ирак, Россию и энергоресурсы восточного Средиземноморья. Сползание Турции к авторитаризму после 17 лет правления самовластного президента Реджепа Тайипа Эрдогана также вызывает беспокойство у членов НАТО.
«Становится все труднее называть Турцию союзницей США», — сказал советник по внешней политике Филип Гордон (Philip H. Gordon), который в администрации Обамы был помощником госсекретаря и занимался Турцией.
Несмотря на это, Турция получает многочисленные послабления, говорят аналитики. В этом ей помогает отсутствие последовательного американского лидерства, презрительное отношение президента Трампа к НАТО и его явное восхищение Эрдоганом.
«Невозможно сказать, какова политика США в отношении Ливии. Невозможно даже понять, каковы позиции Трампа, — сказал Гордон. — Это большая дилемма для американской политики, потому что в стратегическом плане мы расходимся с Турцией почти по всем вопросам».
Этих стратегических разногласий становится все больше. Турция поддерживает различные вооруженные группировки в Сирии. В 2019 году она приобрела современные зенитно-ракетные комплексы российского производства, несмотря на яростные возражения США и других членов НАТО. Она нарушает эмбарго на поставки оружия в Ливию. Она агрессивно ведет буровые работы в восточном Средиземноморье, постоянно демонизирует Израиль и все чаще с одобрения государства использует дезинформацию.
Безропотность и кротость натовского руководства в отношении Турции не идет на пользу, говорят аналитики. Они показывают пальцем на генерального секретаря альянса Йенса Столтенберга, в задачи которого входит сплочение НАТО, состоящей из 30 стран-членов. Этого человека считают чрезмерно терпимым к неправомерному поведению США и Турции.
Последняя серьезная дискуссия на тему турецкой политики среди представителей стран НАТО состоялась в конце прошлого года, и это несмотря на закупки ЗРК С-400.
Другие страны, такие как Венгрия и Польша, тоже не в полной мере соблюдают ценности НАТО, заявляет бывший представитель в Североатлантическом альянсе Николас Бернс (Nicholas Burns), ныне работающий в Гарварде. Но ключевые мероприятия альянса блокирует только Турция.
В НАТО действует правило консенсуса, и поэтому возражения Турции могут застопорить почти любое решение и инициативу. А ее дипломаты — люди настойчивые и знающие. Они «во всех вопросах впереди», как выразился один представитель натовского руководства. По словам представителей альянса, Франция тоже иногда использует свое фактическое право вето, отстаивая национальные интересы, но никогда при этом не ослабляет коллективную оборону. А Турция блокирует натовские партнерства из-за стран, которые ей не по нраву, скажем, из-за Армении, Египта и Объединенных Арабских Эмиратов.
Есть и более серьезные моменты. Турция уже много месяцев блокирует натовский план обороны Польши и прибалтийских государств, которые граничат с Россией. Турция также хочет, чтобы НАТО включила в список террористических организаций различные вооруженные группировки курдов, которые борются за независимость. НАТО отвечает ей отказом.
Некоторые из этих курдских группировок являются надежными союзницами Вашингтона в его борьбе против «Исламского государства» и «Аль-Каиды» (запрещенные в России террористические организации — прим. перев.) в Сирии и Ираке.
На декабрьском саммите НАТО в Лондоне предположительно удалось выработать соглашение. Однако Турция создала ряд бюрократических осложнений, и лишь в конце июня пошла на попятный после мощного давления со стороны официального Вашингтона, который потерял терпение и пришел в ярость из-за настойчивого желания Эрдогана купить С-400.
Если эти комплексы встанут на боевое дежурство, российские инженеры проникнут внутрь натовской системы ПВО и получат ценную информацию и представление о сильных сторонах альянса. При этом возникнет угроза ослабления боевых возможностей дорогого истребителя пятого поколения F-35.
Существует предположение, что Эрдоган хочет получить возможность сбивать американские и израильские самолеты типа тех, что его собственные ВВС использовали при попытке переворота. После этой предпринятой в 2016 году попытки Эрдоган стал намного более настороженным.
«Всякий раз, когда мы обсуждаем в НАТО Россию, все думают об С-400, но никто ничего не говорит, — рассказал один европейский дипломат, попросивший не называть его имя, поскольку он высказывал свое мнение по весьма деликатному вопросу. — В системе ПВО НАТО проделана большая брешь, но это даже не обсуждается».
Вместо этого альянс исходит из того, что переговоры между Вашингтоном и Анкарой все же состоятся, и проблему удастся решить. Но в Вашингтоне раскол, а Эрдоган говорит только с Трамом.
Однако путаница не только в вашингтонских умах, говорит бывшая заместительница помощника госсекретаря Аманда Слоут (Amanda Sloat), которая при Обаме занималась Турцией, а недавно написала очерк вместе с Гордоном. У ЕС и ООН тоже нет четкой политики по Турции и Ливии, отмечает она.
Турция преследует собственные национальные интересы на севере Сирии, разместив там группировку войск численностью свыше 10 000 человек, а также в Ливии, где благодаря ее военной поддержке терпящему неудачи правительству удалось переломить ситуацию, а Турция взамен получила долю в богатых энергетических ресурсах Ливии.
Именно возле ливийских берегов три турецких корабля в конце июня встретились с французским фрегатом.
Европейский союз выполняет задачу по обеспечению эмбарго на поставки оружия в Ливию, но у НАТО такой задачи нет. Фрегат «Курбе» выполнял другую натовскую задачу, сдерживая миграционные потоки. Но поскольку Турция и Франция поддерживают разные стороны в ливийской гражданской войне, конфронтация между союзниками по НАТО вызывает серьезную тревогу.
Турция заявила, что на борту судна была помощь, а не оружие, и опровергла заявления о том, что ее корабли вели беспокоящие действия против «Курбе». Руководство НАТО говорит, что ее военный комитет проводит расследование данного случая, и что доказательства не настолько очевидны, как утверждают французы.
Тем не менее, президент Франции Эммануэль Макрон воспользовался этой конфронтацией для того, чтобы в очередной раз повторить свою мысль о «смерти мозга» НАТО, поскольку эта организация не в состоянии обуздать Турцию и наладить политическую координацию между странами-членами.
Его первое обвинение также касалось Турции, потому что Трамп, поговорив в октябре прошлого года по телефону с Эрдоганом, в одностороннем порядке решил вывести американские войска из северной Сирии, где НАТО ведет борьбу против «Исламского государства». В результате французы и другие союзники США были поставлены под удар, оказавшись незащищенными. В конечном итоге Пентагон убедил Трампа оставить там часть американских войск.
Франко-турецкая напряженность в НАТО возникла еще в 2011 году, когда было принято решение о проведении интервенции против полковника Муаммара Каддафи, отмечает политолог Иво Даалдер (Ivo Daalder), который в то время был представителем США в НАТО.
Проводящая светскую политику Франция опасается, что привычка Эрдогана смешивать политические дела с делами ислама найдет свое распространение на севере Африки, вдохновит воинствующих исламистов и нанесет ущерб французской «сфере влияния», говорит Сонер Чагаптай (Soner Cagaptay), возглавляющий исследовательскую программу по Турции в Вашингтонском институте ближневосточной политики. «Французы очень встревожены», — отмечает он.
Очередная вспышка произошла из-за того, что Турция потребовала себе долю от добычи газа на открытом в 2015 году в восточном Средиземноморье месторождении. Сделки и альянсы на эту тему заключили между собой Греция, Кипр, Израиль и Египет.
Морские притязания оспариваются, а Эрдоган в июне пожаловался, что «их цель — лишить нашу страну свободы, хотя у нее самая длинная береговая линия в Средиземном море. Они хотят превратить ее в узкую полоску, где можно будет только ловить рыбу на удочку».
Затем он отправил на разведку в сторону Кипра гидрографические и буровые суда, и заявил, что сделает то же самое вблизи Родоса. Греки в ответ на это пригрозили Турции войной. На прошлой неделе канцлер Германии Ангела Меркель уговорила Эрдогана отложить свои действия, пока не закончатся переговоры.
Во время арабской весны десятилетней давности многие видели в Турции умеренный и демократический пример для подражания. Но при Эрдогане Турция стала другой страной, поскольку он мобилизовал наиболее религиозных избирателей из сельской местности.
Будучи глубоко верующим мусульманином, Эрдоган стал демонстрировать националистические и авторитарные наклонности, особенно после попытки государственного переворота в 2016 году, когда он репрессировал и бросил за решетку многих турецких сторонников отделения церкви от государства, судей, журналистов и военачальников.
Он решительно порвал со светской политикой Турции. Символом этого разрыва стало его недавнее решение сделать из музея в соборе Святой Софии мечеть. Он действует очень решительно в своем регионе, и амбиции у него едва ли не османские. Эрдоган отказывается от старых альянсов, отстаивая турецкие интересы.
Говоря о НАТО, Слоут отметила: «Вопрос в том, остается ли Турция западной страной, и разделяет ли она наши ценности».
Пресс-секретарь Эрдогана Ибрагим Калин (Ibrahim Kalin) отметает критику и говорит, что это Трамп и Макрон ставят под сомнение ценность НАТО. «Я догадываюсь, что Макрон пытается обеспечить себе некое лидерство в Северной Африке, какого у него нет в Европе, — сказал Калин. — Он назвал Турцию преступной страной, а ведь это неслыханно, чтобы Франция называла так другого члена НАТО».
Говоря о Брюсселе, Калин отметил, что «ЕС надо посмотреть в зеркало». Греция «использует свое членство в ЕС, чтобы оказывать давление на Турцию, но таким языком санкций результата не добиться», сказал он и добавил, что Турции нужно лишь «равное и справедливое распределение энергоресурсов».
Официальная позиция США по сути сводится к тому, что Вашингтон призывает Турцию «прекратить действия, усиливающие напряженность» в восточном Средиземноморье, сказал исполняющий обязанности заместителя госсекретаря по делам Европы и Евразии Филип Рикер (Philip T. Reeker).
«Мы хотим, чтобы наши друзья и союзники — давайте не будем забывать, что мы все, Турция, Греция и США, являемся союзниками по НАТО — чтобы наши друзья и союзники в регионе подходили к решению этих вопросов в духе сотрудничества», — заявил он.
«Надо провести большой разговор о том, что делать с Турцией, — сказал один высокопоставленный европейский дипломат. — Но сделать это надо не сейчас».
