Главный храм Вооруженных сил станет центром духовно-политического воспитания военнослужащих и подготовки военных священников. Графика Департамента информации и массовых коммуникаций МО РФ
Я вполне понимаю, почему идея строительства «главного воинского храма» в Кубинке вызвала обостренный интерес. Голубиное крыло нашей интеллигенции еще с 1980-х годов агрессивно отказывается совместить в своем сознании христианство и воинство. А тут – парк «Патриот», окраска защитного цвета, Сергей Шойгу, военно-патриотическое воспитание… Неудивительно, что «прогрессивная» публика с момента публикации проекта храма восприняла его строительство в штыки – и продолжит критику до момента освящения, буде мир до него доживет.
Ошибкой людей менее «прогрессивных» является нежелание им отвечать – или уход в торжественно-бравурные рассуждения, в мертвый «позитивчик». Не нужно бояться говорить с оппонентами даже тогда, когда тебя точно не поймут. Пусть услышат другие. В христианской традиции (не путать с сектами последних веков) воинское служение всегда считалось вещью допустимой и почетной. Дабы понять, что заповедь «не убий» не безусловна, достаточно перевернуть одну-две страницы Библии (во многих изданиях даже переворачивать не придется). На иконах многие святые изображены с оружием. Иные из них, уже будучи тайными христианами, воевали за языческую империю и добивались немалых успехов.
В православном миропонимании и образе жизни разделение церкви и армии – не норма, а аномалия. В первой половине 90-х, когда я был причастен к началу церковных контактов с Минобороны, это долго приходилось объяснять офицерам советского воспитания. Еще труднее шла дискуссия с той самой прекраснодушной интеллигенцией, которая, живя под защитой армии, отрицала ее необходимость в принципе («философские» основы этих настроений я знал изнутри – ведь и сам в юности был пацифистом). Новые кавказские войны и теракты расставили все по своим местам: даже самые нетерпимые ультралибералы постепенно забыли про благодушный пацифизм. Зло в мире есть, а прекрасного l’homme naturel – нет, и история периодически это демонстрирует, причем до неумолимости наглядно.
Когда Российская армия начала участвовать в боевых действиях, священники вновь появились в ней совершенно органично – как будто 70-летнего советского отчуждения вообще не было. Причем рядовые батюшки шли в рядовые части, а церковному и особенно военному начальству приходилось эту инициативу «догонять». Никто никому ни за что не платил – если только кашей, стопкой водки, подвозом и добрым словом.
Прошли годы – и оформилось новое военное духовенство. На Архиерейском соборе в конце 2017 года патриарх Кирилл сообщил, что в Вооруженных силах штатно работают 176 пастырей, внештатно – 773. Это, конечно, далеко от дореволюционного уровня – в 1918 году из армии уволили 3700 священнослужителей. И нетрудно заметить, что большинство священников, работающих с военными, – это обычные приходские клирики. Трудятся они без зарплаты с военной стороны – опять за кашу, стопку, подвоз, доброе слово, ну и в каких-то случаях за помощь в стройке-ремонте. Штатные военные священники тоже не жируют: насколько мне известно, их базовая зарплата составляет 25 тыс. руб. (в сложных регионах – 35–40 тыс.), а вот дополнительного содержания, полагающегося офицерам, они лишены. В общем, никаких золотых гор для церкви сотрудничество с армией не сулит, да и никогда не сулило.
В чем польза для армии? Священник рядом с солдатами и офицерами, особенно в боевых условиях – это всегда поддержка. По крайней мере – возможность хоть на время приоткрыть окно другой реальности. В полевой храм или просто на беседу с «батьком» приходят даже люди, которые обычно к религиозной жизни равнодушны. Отношения с «боевым» священником часто поддерживаются и после окончания службы – не случайно ветеранские организации облюбовали некоторые городские церкви.
Впрочем, роль церкви в воинской жизни пока слишком сосредоточена на «личных делах». Многие хотели бы, чтобы так и осталось – боязливая мечта о «приватизации религии» по-прежнему жива в коридорах власти. Христианскую мотивацию защиты веры, Отечества, ближних пытаются стыдливо «запрятать подальше» – в том числе из-за страха военачальников перед либеральной интригой, весьма мощной в упомянутых коридорах, не говоря уж о страшном «YouTube стратегического назначения».
Однако я убежден: воссоздание Главного военно-политического управления Вооруженных сил РФ должно включить церковную мысль в мысль военную. А они в России всегда переплетались. Александр Васильевич Суворов известен как благочестивый, по-христиански рассуждавший человек. Он – автор не только крылатого афоризма «Молись Богу, от Него победа», но и самобытного покаянного канона, строки из которого выбиты на мемориальном камне у московского храма Святого Феодора Студита, где генералиссимус пел и читал за богослужением. Пример христианской жизни, удостоенный признания святости, дал адмирал Федор Федорович Ушаков. Ярким мыслителем и публицистом был последний дореволюционный протопресвитер армии и флота Георгий Шавельский.
Среди священнослужителей, концептуально пишущих о связи веры и воинского подвига, – протоиерей Николай Булгаков, автор вышедшей еще в 1993-м книги «Православие. Армия. Держава». Интересно, что отец Николай по происхождению – классический «интеллигент-неформал» 1970-х и 1980-х годов. А некоторые идеи его будущей книги полуподпольно обсуждались то в лаврской келии бывшего профессора МЭИ старца Филадельфа (Боголюбов, в схиме Моисей, 1915–1992), то… на Красной площади, где мы в начале 1980-х устраивали «прогулки оппозиции» с выпускником Военного института иностранных языков, ярым антисоветчиком Алексеем Козыревым-Яковлевым и еще парой-тройкой людей – молодых и не очень. Отец Филадельф и Алексей фактически стали соавторами работы отца Николая.
Как, казалось бы, ни далеки друг от друга армия и интеллигенция, ключевые моменты российской истории подталкивали их к общей работе. Сегодня также время осевое. И государство, и армия испытывают кризис смыслов – особенно таких, ради которых не страшно умирать. И которые помогают побеждать. Не деньги же это в самом деле, не цифровая экономика, не рост ВВП и не личность ВВП…
Увы, на фоне невнятного лепета глянцевых «православных с человеческим лицом» в военную среду проникают неоязычество и примитивный национализм. Думаю, не за горами и появление ультралевых настроений – власти забывают, что силовики, чьи пенсионные льготы пока сохранились, имеют еще и жен, детей, родителей… Без ясной духовной и идейной мотивации воинского служения вакуум обязательно заполнится либо «расслабляющими» обывательскими ценностями, де-факто подпитывающими коррупцию, либо скороспелыми интернет-доктринами, предлагающими простые силовые «решения». Самое неприятное, что эти крайности часто сходятся. Результаты известны из истории Германии 1930-х годов.
Так при чем здесь воинский храм в Кубинке? Надеюсь, что у него будет не просто особый статус, но и особая роль. Мало водить туда солдат и офицеров на различные торжества. Не получится создать там и общину из местных жителей – им привычные церкви ближе что территориально, что духовно. Если новый собор станет чисто экскурсионным объектом для посетителей парка – все будет еще хуже. Профильным церковным и военным ведомствам стоило бы уже сейчас подумать над тем, чтобы создать на базе храма «фабрику смыслов» – образовательный и интеллектуальный центр, объединяющий верующую интеллигенцию, в том числе воинскую, и способный транслировать свое послание в любых форматах.
Впрочем, судьба храма долго будет зависеть от наличия средств. Объявлено, что его построят на пожертвования. Их начали делать известные люди – от министра Сергея Шойгу до спортсменов и кинематографистов. Но этих денег точно не хватит. Государственный бюджет в нынешних условиях привлекать вряд ли станут, церковный не потянет расходов по определению. Не уверен, что быстро откликнется бизнес. Возможно, впервые в истории страны стоит прибегнуть к настоящему краудфандингу – но он сработает только в том случае, если просить о пожертвованиях и расходовать их будут люди с безупречной репутацией. В общем, смыслам и деньгам друг без друга будет туго. Как душе и телу. Как армии и интеллигенции.
