Летом 1911 г. в газете «Новое время» появилась статья «Еврей армяно-григорианского исповедания», автор которой выражал обеспокоенность участившимися случаями перехода евреев в христианство и убеждение в том, что евреи преследовали корыстные цели, желая избавиться от юридических и правовых ограничений. В статье отмечалось, что при переходе в православие евреи имели возможность – в случае искреннего намерения изменить веру – присутствовать на богослужениях и понимать все, что там происходит, в силу доступности языка. В этом же случае богослужения велись на древнеармянском языке. Армянская церковь, таким образом, давала возможность евреям обойти ограничения((Еврей армяно-григорианского исповедания // Новое время. 1911. № 12666. 18 июня.)).
Появление такой статьи можно считать закономерным для «Нового времени» – главного органа «великорусского национализма», внимательно следившего за действиями правительства Российской империи и реагировавшего на них. В начале 1911 г. МВД вынесло заключение о том, что евреи, переходящие в армяно-григорианское исповедание, «делают это не из религиозных побуждений, а в целях, не имеющих ничего общего с переменой религиозных убеждений»((Новый Восход. 1911. № 9. 3 марта.)). Основные мотивы принимавших крещение, по мнению МВД, были корыстными: получение права на проживание вне черты оседлости, поступление в университеты в обход процентной нормы. Это побудило имперское правительство усложнить порядок перехода евреев в христианство по армяно-григорианскому обряду, что проявилось в предписании отправлять все прошения евреев в МВД (а на Кавказе – наместнику). Тем самым усложнялся бюрократический процесс, и дело затягивалось. Только после получения согласия духовной консистории, которая, в свою очередь, должна была дождаться разрешения высших инстанций власти на акт смены веры – позволялось допускать к крещению.
На протяжении XIX в. за счет преимуществ, получаемых в результате крещения, возросло количество принимающих христианство, что и поставило перед государством и церковью вопрос о мотивах и истинных намерениях евреев, которые фактически актом смены веры не нарушали закон. Многолетняя традиция в правительственных кругах считать действия евреев априори противозаконными вызвала настороженность к крещеным евреям, имеющим официальный документ о принадлежности к христианству, но, по предположению имперской власти, продолжающих вести образ жизни, соответствующий их прежней религиозной принадлежности. Так ли обстояло дело с евреями, желавшими принять христианство по армяно-григорианскому обряду? Цель исследования – попытка проанализировать мотивы крещения евреев в армяно-григорианской церкви в Российской империи.
Основные источники исследования – это прошения евреев о разрешении креститься по армяно-григорианскому обряду, переписка чиновников МВД и армянских духовных консисторий о разрешении евреям перейти в христианство, свидетельства священников об обучении догматам армяно-григорианства, сосредоточенные в фондах Департамента духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ) Российского государственного исторического архива и нескольких фондах Центрального исторического архива (Грузия) за период с 1863 по 1917 гг. Для сравнения мы также обращались к подобным документам, фиксировавшим случаи перехода евреев в другие христианские конфессии. При использовании прошений и переписки возникает методологическая проблема, ибо далеко не всегда удается проследить дальнейшую судьбу просителей после акта смены веры: прошение отражало только желание заявителя, а переписка между министерством и духовными консисториями фиксировала лишь юридическую возможность и факт крещения.
Бедная историографическая традиция изучения процесса и мотивации принятия решения евреями о смене веры и крещении по армяно-григорианскому обряду в Российской империи, вероятно, обусловлена малозаметностью процесса, малочисленностью случаев подобной смены веры. Действительно, количество евреев, принимавших крещение по армяно-григорианскому обряду, было значительно меньше случаев перехода в другие христианские конфессии. Первый исследователь, изучавший эту проблему, В. Микаелян((Микаелян В. Почему и как российские евреи принимали христианство по армянскому обряду (1910–1915). Ереван, 1999.)) обратился к прошениям и переписке 1910–1915 гг. В этот период отмечено резкое увеличение желавших принять крещение по армяно-григорианскому обряду. Работа Микаеляна представляет собой сборник документов, выявленных им в фондах РГИА за 1910–1916 гг. В предисловии к сборнику В. Микаелян склоняется к выводу о том, что евреи руководствовались в основном стремлением избавиться от правовых ограничений.
С. Кертог проанализировал прошения евреев, переписку между чиновниками и армянским духовенством, касающиеся смены веры и сосредоточенные в фондах Центрального государственного исторического архива Армении. Особенности делопроизводства в Российской империи обусловили дублирование многих документов, находящихся в РГИА и архивах Армении по изучаемой проблеме. Ценность работы С. Кертога, в частности, в том, что автор использует отсутствующую в РГИА переписку на армянском языке между духовными лицами армянской церкви((Кертог С. О принятии евреями христианства по армяно-григорианскому обряду // Эчмиадзин. 2012. Июль. С. 42–55 (на армянск. языке). Благодарю Р. Абрамяна за указание на эту статью.)).
Крещение для евреев становилось наиболее доступным и быстрым способом легально попасть во внутренние губернии Российской империи и получить право постоянного проживания там. С одной стороны, государство стремилось привлечь обращенных к христианской жизни. С другой, имперские власти и обыватели часто считали, что евреи переходят в христианство лишь из корыстных побуждений((Schainker E. Imperial hybrids: Russian-Jewish converts in the nineteenth century. A dissertation in history. Philadelphia, 2010. P. 128.)). Действительно, юридически крещение помогало евреям избавиться от правовых ограничений, но в реальности – нет. Это связано с изменениями, которые претерпело определение «еврея». С начала 1880-х гг. в правительственной риторике под определением «еврей» понимался представитель определенной национальности и «расы»((Гольдин С. Еврей как понятие в истории имперской России // «Понятия о России»: К исторической семантике имперского периода. Т. II. М., 2012. С. 367.)). Крещеные евреи оставались в полосе отчуждения на всем протяжении существования империи. Об этом также свидетельствуют прошения евреев о разрешении изменить фамилии после крещения. Еврейство понималось не только как религиозная принадлежность, но как образ жизни и внутренний дух((Аврутин Ю.М. Крещеные евреи, этнический конфликт и политика повседневной жизни в России во время Первой мировой войны // Мировой кризис 1914–1920 гг. и судьбы восточноевропейского еврейства. Материалы научной конференции. С.-Петербург, 7 ноября 2004 г. М., 2005. С. 118.)).
Лицам, обращенным в православие, имперские чиновники вменяли в обязанность проставлять отметку «из евреев» на всей официальной документации – например, в паспортах и послужных списках – с целью отражения их происхождения. Это не распространялось на евреев, обращенных в другие христианские конфессии – лютеранство и католицизм. Некоторые евреи, подававшие прошение о переходе в православие, когда видели эту отметку в паспорте (не зная о ней заранее), сожалели о своем решении, понимая, что будет трудно((Аврутин Ю.М. Крещеные евреи, этнический конфликт и политика повседневной жизни в России во время Первой мировой войны. С. 106.)). Опасаясь, что евреи могут перейти в другие разрешенные христианские конфессии, а также в результате обсуждения вопросов о религиозной терпимости, МВД начало рассматривать возможность отказа от неудобной и ненужной отметки о еврейском происхождении. В 1906 г., после длительных обсуждений, государство перестало требовать отметку «из евреев» в паспортах и других документах у евреев, которые перешли в православие.
По подсчетам Д. Клиера, очень немногие евреи переходили в христианство в Российской империи (в его исследовании речь идет о периоде до 1889 г.). По мнению автора, едва ли когда-либо евреи принимали крещение из религиозных побуждений, такие случаи скорее были исключением из правил((Klier J. State Policies and the Conversion of Jews in Imperial Russia // Of Religion and Empire: Missions, Conversion, and Tolerance in Tsarist Russia. Cornell University Press, 2001. P. 110.)).
Армяно-григорианство – это христианское инославное исповедание. В пределах Российской империи существовало несколько армяно-григорианских епархий: Нахичевано-Бессарабская, Астраханская, Эриванская, Грузинская, Карабахская, Ширванская. Весь документооборот, относящийся к делам этой веры, проходил через соответствующие епархии. Для крещения по армяно-григорианскому обряду необходимо было следовать тем же предписаниям, что и в случае перехода в другие христианские конфессии. Согласно официально установленному порядку для переходящих в христианство, евреи могли быть крещены с разрешения МВД, а на Кавказе – наместника. Для этого необходимо было сначала пройти обучение догматам веры у священника, получить у него свидетельство о знании догматов, одобрительный отзыв местного духовного начальства. В среднем проходил примерно месяц с момента ходатайства духовной консистории в МВД до получения разрешения о крещении. Проверялось, не принадлежал ли желающий креститься к православной церкви в прошлом, так как до 1905 г. обращение из православия было полностью запрещено. Во время совершения обряда крещения требовалось присутствие свидетелей и гражданских чиновников. С 1911 г. ДДДИИ усложнил не только бюрократическую процедуру перехода в армяно-григорианство, но и систему проверки знаний догматов веры: желавшего креститься должны были вторично подвергнуть испытанию в консистории в присутствии епархиального начальника((Российский государственный исторический архив (далее РГИА) Ф. 821. Оп. 10. Д. 497. Л. 93.)).
Закономерно возникает вопрос об отношениях между еврейским и армянским населением: способствовали или препятствовали эти отношения желанию евреев сменить веру по армяно-григорианскому обряду? Армяне традиционно занимали лидирующие позиции в торговле во многих городах Российской империи, и зачастую еврейское население ощущало жесткую конкуренцию в этой сфере (особенно это было заметно на Кавказе). С другой стороны, эти отношения психологически строились на осознании того, что эти группы населения проживают не на «своей родной» территории. Конфликты часто возникали между представителями низших слоев еврейского и армянского населения. И. Давид выявил противоположные примеры в истории взаимоотношений между евреями и армянами на Кавказе. В частности, в Дагестане армяно-еврейские отношения были весьма натянутыми, зачастую распространялись кровавые наветы на евреев((Давид И. История евреев на Кавказе. Т. I. Тель-Авив, 1989. С. 278.)), подогреваемые местным армянским духовенством. Вместе с тем И. Давид выявил и случаи армянской благотворительной деятельности по отношению к еврейскому населению в Дербенте в начале ХХ в.
Нами выявлено с 1863 по 1917 гг. примерно 400 лиц, желавших перейти из иудаизма в христианство по армяно-григорианскому обряду. Это значительно меньше количества лиц иудейского исповедания, просивших разрешения на крещение в римско-католической или лютеранской церкви((Ср.: РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 434, 436.)). Заметный рост случаев перехода из иудаизма в армяно-григорианство прослеживается с 1910 г., что хронологически также соответствует возросшему количеству ходатайствовавших о смене веры и по другим направлениям христианства. Вероятно, это было связано с религиозными преобразованиями 1905 г.((Более подробно см.: Верт П. Православие, инославие, иноверие: очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи. М., 2012.)) Практически все, кто просил разрешения креститься по армяно-григорианскому обряду, впоследствии получали положительный ответ, если имели все необходимые документы и выполняли предписанные законом правила.
Большинство последователей армяно-григорианства, по данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи на 1897 г., проживало на Кавказе((Общий свод по Империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения. СПб., 1905. Т. 1. С. 248.)). Процент подававших прошения евреев из городов Кавказа, которые желали принять крещение по армяно-григорианскому обряду, гораздо выше, чем в других регионах. Из них значительная часть относится к временно или постоянно проживавшим на Кавказе выходцам из черты еврейской оседлости, особенно в Тифлисской и Бакинской губерниях. Большая часть прошений, поступавших не из Кавказской губернии, исходила от мещан из городов черты оседлости, на момент подачи прошений проживавших в черте оседлости (Кишинев, Екатеринослав, Мелитополь, Житомир, Одесса), хотя выявлены прошения и от жителей черты оседлости, оказавшихся за ее пределами, вероятно, временно (Москва, Петербург, Астрахань).
Самые ранние документальные свидетельства о намерении евреев креститься по армяно-григорианскому обряду в Российской империи относятся к 1860-м гг. Это переписка между канцелярией наместника и Эчмиадзинским армяно-григорианским синодом о разрешении крестить проживавших на Кавказе евреев Даниила Рахимова и Давида Ягубова((Центральный исторический архив (Грузия; далее ЦИА). Ф. 8. Оп. 1. Д. 3666. Л. 47, 54.)). Наиболее раннее прошение из группы документов в фонде ДДДИИ о крещении евреев по армяно-григорианскому обряду датируется 1873 г. Управляющий Нахичеванской Бессарабской армянской епархией Архимандрит Саркис в письме к МВД сообщил, что кишиневский мещанин Мейер Фельдман подал на его имя прошение, в котором уверял, что искренне и без постороннего давления хотел бы принять христианскую религию и просил совершить над ним обряд крещения((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 491. Л. 1.)). Заслуживает внимания и то, что это было время либеральной политики Александра II по отношению к еврейскому населению. Примечательно, что через три года управляющий Нахичеванской Бессарабской армянской епархией сообщил, что М. Фельдман уже принял крещение по обряду православной церкви((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 491. Л. 3.)). В этом случае очевидно, что желание креститься было вызвано не симпатией к армянской церкви, а, вероятно, необходимостью сменить веру. Далее, за 1870-е и 1880-е гг., фиксируются единичные случаи подобных прошений. Для сравнения: количество ходатайствовавших о переходе в христианство по лютеранскому обряду было в десятки раз больше. В основном авторами таких прошений были жители Риги или лица, находившиеся на момент подачи прошения за чертой оседлости, особенно в Москве и Петербурге, и нуждавшиеся в избавлении от правовых ограничений((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 436.)).
Ю. Аврутин отмечает, что из иудаизма больше переходили в католицизм и протестантизм. Например, в Москве и Петербурге отмечено много переходов в протестантизм по простой причине: на практике процесс обращения был быстрым и безболезненным; католические и православные священники обычно требовали более долгих и сложных испытаний по усвоению догматов перед крещением. В 1910 г. чиновники ДДДИИ подчеркнули резкое возрастание количества евреев, переходящих в протестантизм. Как сообщали местные власти, это делалось не из религиозных побуждений, а ради избавления от ограничений((Avrutin E. Jews and the Imperial State. Identification politics in tsarist Russia. 2010. P. 125–126.)).
Многие прошения евреев о переходе в христианство по армяно-григорианскому обряду похожи по своей структуре, содержанию, риторике и обоснованию: сначала в них рассказывают историю т. н. «пробуждения», доказывают искреннюю симпатию к христианству, а затем негативно отзываются об иудаизме – в противоположность христианству. М. Микаелян утверждал, что проситель нещадно критиковал свою религию, чтобы добиться удовлетворения своей просьбы((Микаелян В. Почему и как российские евреи принимали христианство по армянскому обряду (1910–1915). Ереван, 1999. С. 11.)). Все же, вероятно, прошения составлялись по определенному стандартному образцу с одной известной целью, и христианство в них оценивалось как единственно верный путь к спасению и нравственному совершенствованию. Творчество же просителя могло проявиться лишь в обосновании личных обстоятельств, которые привели его к такому решению.
Примечательно, что в прошениях евреев о разрешении принять крещение характеристика дается не армяно-григорианскому направлению, а именно христианству в целом, обоснования же именно этого выбора нет. Так, почетный гражданин Харькова Меер Халевский в 1911 г. вполне логично приводит обоснование того, почему он пришел к христианству: учение ему понравилось принципом «любовь к ближнему», а принцип «зуб за зуб и око за око» он приводит для противопоставления иудаизма христианству. После подобных характеристик веры М. Халевский просит священника харьковской армяно-григорианской церкви((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 497. Л. 35.)) крестить его по армяно-григорианскому обряду. Другой заявитель пишет в прошении о христианстве: «Учение Христа, по которому вменяется любовь к своему ближнему; иудейская же религия предписывает мщение, что можно видеть из Моисеева Закона, по которому следует “око за око”»((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 497. Л. 73 об.)). Кременчугские мещане – члены одной большой семьи Бродских – в 1911 г. отправили в духовную консисторию прошения, в которых отмечали: «Христианство проповедует высокогуманные принципы, предписывая любовь к ближнему, как к самому себе, тогда как иудейская религия не знает этого и, напротив, предписывает мщение за мщение»((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 497. Л. 33.)). Это дело затянулось, и, вероятно, впоследствии они отказались проходить обучение догматам; в МВД долго ожидали подтверждения духовной консистории свидетельства священника о знании ими догматов веры, и уже через год по их просьбе дело было прекращено. Врач Елизавета Халиф, проживавшая в Феодосии, в своем прошении 1911 г. обосновала смену веры так: «Будучи в зрелых летах и по зрелом размышлении, я пришла к глубокому внутреннему убеждению о превосходстве и правильности догматов христианской веры, почему и решила окончательно перейти из иудейства в лоно христианства по армяно-григорианскому вероисповеданию»((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 497. Л. 36.)). Однако из прошения нельзя понять, почему выбрано именно армяно-григорианское направление христианства.
Остаются сомнения в искренности подобных убеждений. Вполне вероятно, что нравственное «озарение» и истинное намерение изменить веру было обусловлено переосмыслением жизни из-за опасной болезни. Авторы некоторых прошений указывают, что обращение в христианство – их последняя надежда на выздоровление от тяжелой болезни. Другие просители объясняли принятие христианства по армяно-григорианскому обряду знакомством с культурой и обычаями армян, что, в свою очередь, вызвало симпатию и к армяно-григорианству. Так, в 1887 г. Евгения Волницкая в прошении, адресованном Грузино-Имеретинской Армянской Епархиальной консистории, мотивирует свое желание так: «За многие лета, живя в среде армянского общества и видя человеколюбивое отношение и особливо привлекательное церковное богослужение их, возбудилась в сердце моем святая любовь оставить вовсе Моисейский обряд»((ЦИА. Ф. 12. Оп. 7. Д.3523. Л. 20.)). Мещанка Бердянска Анна Аглицкая отправила в 1898 г. в армянскую консисторию подобное прошение: причиной своего намерения изменить веру она назвала искреннюю симпатию к армянской церкви, возникшую у нее вследствие длительного проживания среди армянского населения в Нахичевани-на-Дону и знакомства с их верой((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 491. Л. 33.)). Случаи крещения евреев по армяно-григорианскому обряду из-за симпатии к армянской культуре зафиксированы и в начале ХХ в.
Конечно, существовал и мотив избавления от правовых ограничений, а не только искреннее убеждение в истинности армяно-григорианства. Об этом свидетельствует легкий отказ от армяно-григорианства или смена решения принять вместо него любое другое направление христианства. Показателен следующий случай. Софья Рабинович (мещанка Минской губернии) в 1900 г. подала прошение в Московскую Армяно-Григорианскую консисторию (очевидно, потому что на тот момент там проживала) о желании принять армяно-григорианское вероисповедание. Протоиерей Арутюн подтвердил, что обучал ее догматам веры. Через некоторое время выяснилось, что она отказалась от крещения по армяно-григорианскому обряду и перешла в лютеранство((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 491. Л. 48, 69.)). Показателен другой, более поздний эпизод, подтверждающий, что в некоторых случаях принимавшим крещение было неважно, какому направлению христианства отдать предпочтение. Слуцкий мещанин Давид Гершанович в 1909 г. из иудаизма перешел в армяно-григорианство, а через 3 года – в православие. В 1912 г., на момент подачи прошения о переходе в православие, он уже переехал в Москву, а из-за того, что дело затянулось и ему пришлось долго ожидать необходимого разрешения, он написал докладную записку в МВД о своем крайне тяжелом положении, где прямо указал, что из-за ожидания не может приписаться в мещане Клина((РГИА. Ф. 821. Оп. 133. Д. 819.)). Эти метания показывают, что ему было безразлично направление христианства; главной целью было крещение.
Последний случай, связанный с крещением Д. Гершановича, отражен в деле о расторжении брака супругов. Подобные дела – важный источник для изучения дальнейшей судьбы новокрещеных и уточнения их истинных личностных мотиваций.
Еще одной распространенной причиной крещения было вступление в брак с христианином. Признавался лишь церковный брак, и одной из сторон (еврею или еврейке) следовало креститься. Согласно имперскому законодательству, разрешался брак между иудеями и лютеранами без перемены веры. Мы выявили случаи крещения евреев с целью последующего вступления в брак. Так, в 1887 г. побывавшая в ссылке по обвинению в политической неблагонадежности в г. Ялуторовске Тобольской губернии мещанка Киева Каролина Гольденберг (дочь киевского купца) ходатайствовала о разрешении креститься. Согласно полученным полицией сведениям, она проживала в Тифлисе с отбывавшим одновременно с ней наказание в Ялуторовске жителем Тифлиса Иосифом Маркозовым армяно-григорианского исповедания. Очевидна и главная цель: вступление в брак((ЦИА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 2500.)). Харьковский житель – провизор И. Лемперт – в 1901 г. в Москве собирался жениться на девушке армяно-григорианского вероисповедания, поэтому решил креститься((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 491. Л. 42.)). М. Штейнгарт, симферопольская мещанка иудейского вероисповедания, много лет проживавшая во Владикавказе в гражданском браке с моздокским мещанином М. Бежановичем, принадлежавшим к армяно-григорианской церкви, долго добивалась разрешения МВД изменить веру и в результате получила удовлетворительный ответ((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 491. Л. 70-75.)).
Были ли случаи, когда евреи крестились из корыстных карьерных побуждений? Что заставляло принимать крещение по армяно-григорианскому обряду евреев тех категорий, которым разрешалось по закону повсеместное проживание в Российской империи – например, врачей? Многие исследователи отмечают низкий показатель обращений евреев в христианство в целях карьерного роста и достижения определенного статуса в русском обществе. Для высокообразованных людей несоблюдение религиозных обрядов часто было нормой – больше, чем переход в христианство((Klier J. State Policies and the Conversion of Jews in Imperial Russia. P. 111.)). С другой стороны, в Одессе были сильны аккультурационные процессы: там росла численность интеллигентов-выкрестов, участвовавших в деятельности благотворительных и просветительных учреждений еврейских общин((Полищук М. Евреи Одессы и Новороссии. Иерусалим; М., 2002. С. 228–229.)).
Увеличение числа тех, кто желал принять крещение по армяно-григорианскому обряду в начале ХХ в., вызвало обеспокоенность МВД. Это, в частности, проявилось в настороженном отношении МВД к тем случаям, когда какое-то правило в процедуре смены веры не выполнялось (например, скорое крещение без получения разрешения от МВД в связи с болезнью, отсутствие чиновника на обряде крещения). В случае необходимости ускорения процесса крещения из-за болезни обязательно требовалась медицинская справка. О строгом отношении к соблюдениям этих правил свидетельствует следующий случай. В 1910 г. мещанин Орехова Таврической губернии Вениамин Зак обратился к настоятелю харьковского армяно-григорианского молитвенного дома с просьбой обучить его догматам веры с целью последующего крещения. По свидетельству священника, он подверг Вениамина Зака после обучения испытаниям, но тот внезапно серьезно заболел. Священник в присутствии свидетелей крестил его, не дожидаясь разрешения от высших инстанций власти. После этого священнику был сделан официальный выговор за то, что он не представил медицинское свидетельство о болезни, без которого невозможно судить о необходимости отступления от закона((РГИА. Ф. 821. Оп. 7. Д. 354.)).
Строгое соблюдение «буквы закона» и выполнение всех бюрократических правил чиновниками приводило к тому, что личные связи в сложных ситуациях при необходимости ускорения процесса крещения не помогали. Так, окончивший Новороссийский императорский университет Иосиф Вайнлуд состоял в близких отношениях с девушкой армяно-григорианского исповедания и намеревался срочно вступить с ней в брак в связи с ее беременностью. Она оказалась родственницей священника Мартироса Затикянца – члена кишиневской армянской консистории. Последний, надеясь на то, что многолетние связи с чиновником упростят ситуацию, обращался к директору ДДДИИ А.Н. Харузину с просьбой об упрощении бюрократической процедуры для Иосифа Вайнлуда, чтобы ускорить процесс крещения во избежание скандала и разрешить крестить его до того, как он как он пройдет испытание в консистории, лишь со свидетельством от священника о знании догматов веры. Однако исключение в департаменте сделано не было((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 497. Л. 56 об.)).
Представители армянского духовенства обычно не чинили препятствий к крещению евреев. Однако нахичеванская армяно-григорианская консистория отмечала возросшее количество тех, кто желал перейти в христианство. В 1913 г. она проявила обеспокоенность тем, что среди желающих принять армяно-григорианство появилось много лиц, не имеющих образования, а это усложнит процесс обучения догматам веры. По мнению консистории, это затрудняло прохождение испытания в консистории теми, кто имел искренние намерения креститься((РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 497. Л. 93 об.)).
Таким образом, среди евреев, крещенных по армяно-григорианскому обряду, были искренне пришедшие к этой вере, те, кто стремился уйти от правовых ограничений, а также те, кому приходилось креститься, чтобы вступить в брак. Исследование мотивов перехода евреев в христианство по армяно-григорианскому обряду, как и изучение подобного феномена относительно других конфессий, требует привлечения источников, отражающих дальнейшую судьбу новокрещеного.
