После того, как правительство Франции в среду одобрило законопроект акта в защиту республиканских принципов, в обществе разгорелась активная полемика. Исполнительную власть Франции во главе с президентом Макроном многие обвинили в исламофобии, а некоторые критики указали и на то, что проект, борясь с радикальным исламизмом, ограничивает права всех религий на территории Франции, включая христианство. Так, католическая газета La Сroix («Крест») напоминает, что, когда в 2004 году шла борьба за то, чтобы девушки-мусульманки не закрывали себе лица, было запрещено открытое ношение в образовательных учреждениях любых религиозных символов, что ударило и по христианам, и по иудеям.
Уже тот факт, что название нового закона (в финальном варианте — акт в защиту республиканских принципов) менялось несколько раз, показывает, какие сильные страсти вызывает эта тема во Франции. Первоначально планировалось назвать его «законом против исламского сепаратизма». Но многие просили не использовать это словосочетание, впервые предложенное французским президентом Эммануэлем Макроном в речи 2 октября этого года. Причина: слово «сепаратизм» уже тогда вызвало неприятие части мусульманской общины. А некоторые видят в нем одну из причин радикализации французских исламистов, приведшей этой осенью к зверскому убийству учителя Самюэля Пати (учитель был убит 18-летним исламистом-фанатиком за показ школьникам карикатур на пророка Мухаммеда).
В итоге было принято нынешнее, религиозно нейтральное название для проекта («Закон о защите республиканских принципов»). Тем не менее газета «Фигаро» в заголовок к статье с объяснением действия этого закона поставила слово «сепаратизм», прекрасно понимая, что читатели свяжут его с исламом. Очевидно, редакция сделала это для удобства читателей. «Республиканские принципы» — вещь абстрактная, а вот ограничения, налагаемые на религиозные организации, во Франции нынче все чаще оборачиваются вполне конкретными арестами, штрафами, а то и тюремными сроками. Поэтому «Фигаро» опубликовала статью-объяснение с обещающим заголовком: «Сепаратизм: что же содержится в законе, предложенном в эту среду в Совете министров». Вот самое интересное из начала этой статьи:
«Предварительный проект закона ставит себе целью привести в порядок отправление мусульманского культа… Правительство стремится заставить все мусульманские общины действовать в соответствии с законом [об отделении церкви от государства] от 1905 года или заставить их наложить на себя дополнительные обязательства в том случае, если они откажутся выполнять закон 1905 года (оставаясь в рамках менее „антиклерикального” закона 1901 года — прим. ред.). Цель состоит в том, чтобы местные власти лучше знали все действия религиозных организаций на своей территории. Предполагаются и меры, обеспечивающие большую прозрачность в налоговом и финансовом плане. Все пожертвования из-за границы в размере больше 10 000 евро должны подвергаться режиму учета. А в случае невыполнения этого требования предусматривается штраф в 3 750 евро… Наказание будет намного более суровым в том случае, если будут иметь место попытки спровоцировать кого-либо на тяжкие преступления, используя места религиозного культа как площадку для индоктринации. В таком случае наказание для провокатора может составить несколько лет тюрьмы и/или 75 тысяч евро штрафа».
Французское издание Atlantico объясняет, почему 90% мечетей во Франции предпочитают жить по закону 1901-го года, а не по закону года 1905-го. Уточним: принятием закона 1905-го года Франция гордится и даже отмечает каждый год годовщину голосования за него в парламенте как «день светскости и отделения церкви от государства». Объяснение Atlantico: «По закону 1901-го года от мечетей требуется минимум прозрачности в открытии своих источников финансирования, при этом они могут, кроме божественных служб, заниматься образовательной, социальной и культурной деятельностью». Полиция опасается, что часть этой деятельности связана с терроризмом.
Но все-таки вернемся к статьям «Фигаро». В подзаголовке статьи «Фигаро» о том, как работает «антисепаратистский» закон, указываются и другие направления, по которым закон намерен бороться с исламистским влиянием в стране. Выделяется прежде всего борьба за умы молодого поколения: «Отправление культа, образование, вынужденные замужества, ненависть в Сети… 54 статьи закона ограничивают широкий круг различных сфер деятельности». Государство берется за дело резко, но не слишком ли поздно?
На страницах специального дискуссионного приложения к «Фигаро», а именно в издании FigaroVox, публикуются в том числе и критические отклики на новый проект закона. Так, например, Натали Крикорян-Дюронсуа (Nathalie Krikorian-Duronsoy), специалистка по идеологической истории Франции, отмечает, что государство как-то поздно спохватилось. Такое впечатление, что мусульманская община Франции уже находится в состоянии глубокого конфликта с государством. Только через два месяца после резонансного убийства учителя Самюэля Пати министерство образования во Франции опубликовало данные, сколько же школьников «неправильно прореагировали» на принудительное отдание почестей погибшему учителю, которое было проведено во всех школах Франции 18 ноября этого года. Оказывается, «имели место 793 инцидента». По донесениям учителей возникла следующая статистика: в 44 случаях имело место «определенное и полное исключение из школы», а в 131 случае речь пока идет о «временном исключении». То есть несколько сотен детей прямо во время поминок по обезглавленному учителю или проявили неуважение к его памяти, или (как минимум) посчитали его «республиканские» методы обучения путем показа карикатур на святого для мусульман пророка абсолютно неуместными в школе. И государство наказало почти две сотни таких детей.
«Среди имевших место акций неповиновения школьников в 17% случаев речь шла об оправдании терроризма, а в 12% — о простом „отказе от участия” в церемонии отдания почестей Самюэлю Пати. Особенно беспокоит юный возраст проявивших себя с плохой стороны школьников: в 23% случаев речь идет о детях до 14 лет, а в 48 процентах — о юношах и девушках, обучающихся в колледже (переходный этап к старшей школе — лицею, прим. ред.). Перед этой пугающей реальностью приходится признать полную неспособность справиться с этими вызовами со стороны нашей школьной системы, которая смогла ответить только вышеупомянутыми санкциями в виде исключения детей из школы — то есть всего лишь перевода из одного колледжа в другой», — пишет госпожа Натали Крикорян-Дюронсуа.
Далее автор FigaroVox приводит свою версию причин, по которым французская школьная система оказалась неспособна сопротивляться террористической пропаганде среди школьников:
«Речь идет о желаниях и стремлениях некоторых общин, которые стремятся навязать всему обществу свои культурные и этические особенности. Требование безусловного принятия этих особенностей, которые противопоставляют себя общим законам и обычаям нашей страны, — это требование появилось недавно… Стало возможным моральное оправдание этого наглого продвижения именно своей общины в ущерб всему обществу. Оно стало возможным только благодаря политически обоснованной идеализации мультикультурного общества… Кто наши враги? Да мы их сами вырастили. Новые враги свободы, равенства и братства — это уже не фашисты и не нацисты, это адепты политкорректных благоглупостей. Это побочные эффекты „культурного левачества”, левого радикализма, сделавшего ставку на этнические общины разных меньшинств. Именно они и есть настоящие враги свободы, не сумевшие разглядеть опасность исламистского тоталитаризма. Напротив, доктрина культурного левачества считает исламистов своим инструментом, помогающим левакам подлить нового вина в старые мехи марксизма».
Грехопадение левых, с точки зрения Натали Крикорян-Дюронсуа, произошло где-то в районе 1983-го года, когда французские левые поддержали либеральную капиталистическую глобализацию (во Франции поддерживающую эту глобализацию идеологию часто называют «мондиализмом», от французского monde, что значит «мир»). Вот какой результат из этого получился:
«Популяризированная движением SOS Racisme идеология, узаконенная так называемой „политикой прав человека”, овладела всем нашим обществом, она стала нашей общественной моралью, утверждавшей, что в нашем обществе могут жить совсем разные общины с совсем разными ценностями. В итоге антирасизм восьмидесятых, вроде как боровшийся с разделением общества на высших и низших, привел к тому, что раса, напротив, стала чем-то очень важным, возник так называемый дифференциализм, породивший своеобразный культ „туземства”, или индигенногсти, разных общин внутри одного общества. Тем временем левые, поддержав либеральную капиталистическую глобализацию где-то около 1983-го года, предали „классический” пролетариат и перенесли все свои обманутые им надежды на трудягу-иммигранта, а потом и просто на бесправного иностранца-нелегала… Тем временем наши правые партии сделали ставку на глобализацию экономики и якобы неизбежный при ней упадок национального государства. Это и привело к кризису концепции гражданства».
На страницах той же «Фигаро» глобализацию винит и французский сенатор Клод Малюре (Claude Malhuret), давший газете подробное видеоинтервью. Он считает, что новый закон, требующий от родителей с трех лет отдавать детей для общественного воспитания (во Франции даже детские сады называют «материнскими школами»), — этот закон идет в правильном направлении. (Подтекст этого требования ранней сколаризации — заставить мусульман с раннего детства подвергать своих детей воздействию неисламского общества.) Не выступает сенатор Малюре и против таких положений нового закона, как запрет насильно выдавать дочерей замуж (против этого во Франции уже есть соответствующее законодательство). Нужна и защита государственных служащих (памятуя о страшной судьбе Самюэля Пати, новый закон защищает учителей государственных школ от любых видов агрессии).
Тем не менее вслед за Натали Крикорян-Дюронсуа сенатор не рекомендует ограничивать борьбу с «сепаратизмами» борьбой с одними лишь исламистами.
«Сепаратизм — это не обязательно исламизм. Я вижу множество сепаратистов в нашем обществе, которые не являются мусульманами, — говорит Клод Малюре в этом интервью. — Кто такие сепаратисты? Это все, чьи высказывания и стремления направлены на то, чтобы уничтожить нашу республику, ее единство. Это сторонники индиженизма, это поклонники так называемой деколонизации. У нас появилось множество расиалистов — людей, которые берутся защищать право этнических общин жить абсолютно отдельно от большого общества. Эти люди говорят, что они борются с расизмом. А на самом деле они самые настоящие расисты и есть, особенно те из них, кто совмещает радикальное левачество с исламизмом».
