Рабочая копия первого листа «Декрета о введении в Российской республике западноевропейского календаря». Фото с сайта rusarchives.ru
Старый Новый год – праздник, название которого ставит в тупик иностранцев, но за сотню лет своего существования он успел стать российской традицией. Впрочем, за нее, как и за облик современной России в целом, стоит поблагодарить большевиков и Владимира Ильича Ленина лично. Именно он 26 января (еще по юлианскому календарю) 1918 года волевым решением забросил Россию в будущее на две недели, где страна, как гласил подписанный «Декрет о введении в Российской республике западноевропейского календаря», должна была слиться в общем исчислении истории «почти со всеми культурными народами».
Отмена юлианского календаря и переход на григорианское исчисление были неразрывно связаны с другой реформой советской власти. 20 января (2 февраля по юлианскому календарю) Церковь декретом была отделена от государства, и вместе с ней государство отказалось от освященного церковным авторитетом юлианского календаря.
На рубеже 1917 и 1918 годов решалась не только судьба страны, но и судьба Церкви, и вопрос о переходе на новое исчисление обсуждался на заседаниях не только Совнаркома, но и Поместного собора. В марте 1918 года Собор постановил «без предварительного сношения по сему вопросу с представителями всех автокефальных Церквей оставить в Русской православной церкви византийский календарь во всей его полноте». «Догнать» советскую республику еще раз Церковь попыталась в 1923 году. «Давно известно, что так называемое юлианское времяисчисление, принятое в Православной церкви, не точно, а потому еще в конце минувшего и в самом начале нынешнего столетия в Православной церкви поднимался вопрос об его исправлении», – гласит послание патриарха Тихона (Белавина) к православному народу о реформе календаря от 1 октября 1923 года, обличающее «самочинное собрание» перешедших на новый стиль обновленцев.
В мае 1923 года в Москве состоялся «второй Поместный всероссийский собор», закрепивший раскол между патриаршей Церковью и обновленцами, одним из решений которого и стал переход «раскольников» на новый календарь. Митрополит Антонин (Грановский), выступавший с докладом о богослужебном календаре 5 мая, обвинил Церковь ни много ни мало в том, что Пасху она теперь празднует чуть ли не месяцем позднее, чем того требуют правила Вселенского собора. «Бросить старый стиль не только не грешно, но даже необходимо», – заключал митрополит Антонин; а в случае совпадения православной и иудейской Пасхи у народов мира появлялся бы лишний повод соединиться мыслью о всепрощении, равенстве и братстве. Собор обновленцев единогласно постановил: «Перейти на грегорианский стиль с 12 июня 1923 года. Причем для этого в воскресенье 21 мая соединить два последующих воскресенья и кроме того, 10 июня уплотнить два воскресенья в одно».
Патриарх Тихон, «сознавая необходимость исправления церковного времяисчисления, вызываемую несоответствием его современным данным астрономической науки, а также неудобством для православных людей совершать свои праздники в те дни, которые не считаются днями отдыха по советскому законодательству», в послании от 1 октября признал возможным исправление церковного календаря, разумеется, «в ином духе и с иною целью, нежели вождями именуемых «обновленцев». Это было указанием на решение Константинопольского собора 1923 года: тогда, признав необходимость календарной реформы, Собор принял решение разработать собственный календарь, чтобы не принимать летоисчисление Римского папы. Что и было сделано сербским астрономом Милутином Миланковичем: созданный им так называемый «новоюлианский» календарь до 28 февраля 2800 года будет полностью совпадать с григорианским.
Однако 8 ноября переход на новый стиль был отложен патриархом. Совещание епископов под его руководством сообщило, что «по независящим от нас обстоятельствам послание о введении нового времяисчисления вышло из печати лишь в начале ноября, когда удобное время для перехода на новый стиль уже прошло. Поэтому и мы признаем необходимым повсеместное и общеобязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить». Упущенное удобное время больше не наступило: в 1925 году скончался патриарх Тихон, все три кандидата в местоблюстители находились в лагерях или ссылках, и Церкви было вовсе не до календаря – на кону стояло само ее существование. Таким образом, юлианский календарь надолго задержался в повседневной жизни русских верующих, и, когда Новый год в СССР окончательно вытеснил Рождество как главный зимний праздник, появилась и традиция отмечать «старое новолетие». Календарь Миланковича так и не стал общим для вселенского православия.
После того как на григорианский календарь перешла советская Россия, в мире осталось всего несколько государств, использовавших юлианское летоисчисление. Румыния и созданное после Первой мировой войны Королевство сербов, хорватов и словенцев перешли на новый стиль в 1919 году – после 18 января там наступило 1 февраля. В кемалистской Турции 1926 год начался сразу после 1341 года румийского календаря, который в Османской империи просуществовал немногим менее столетия. Модернизация страны в XIX веке привела к появлению совпадавшего с юлианским «календаря ромеев», время в котором отсчитывалось со времени исхода пророка Мухаммеда из Мекки в Медину, а начиная с 1917 года месяцы в нем приводились в соответствие с григорианскими.
