Красный кирпич, шпиль, витражи: внешне берлинская церковь Святого Иоанна ничем не отличается от других протестантских храмов. Кроме одной комнаты на задворках.
В мечети Ибн Рушд-Гёте мужчины и женщины молятся вместе.
У входа в светлый зал сброшена обувь, внутри – пестрые молельные коврики. Это мечеть. Самая молодая в Германии и первая в своем роде.
И не только потому, что расположена в действующем христианском храме, но и потому, что здесь мужчины и женщины молятся вместе, причем женщинам даже дозволяется вести пятничные молитвы, а кроме того, здесь рады и мусульманам из ЛГБТ-сообщества.
“Наша мечеть открыта для всех, – говорит ее основатель Сейран Атеш, адвокат и феминистка. – Мы не Господь. Не нам решать, кто хороший, а кто плохой мусульманин”.
Число сторонников прогрессивного движения, известного как инклюзивный ислам, растет, и то тут то там появляются центры отправления культа – однако пока преимущественно в частных домах.
Берлинская Ибн Рушд-Гёте – первая в мире либеральная мечеть с постоянным общественным помещением, вывеской на двери и свободным входом для всех, говорит Атеш: “Это не какой-нибудь закрытый клуб или место, куда приходят только по знакомству. Мы открыто говорим, что ждем всех”.
Одну из первых инклюзивных мечетей открыл в Париже в 2012 году Людовик-Мохаммед Захед, алжирский имам-гей, который живет во Франции в законном браке со своим партнером.
Захед помогает Атеш – немке турецкого происхождения – с открытием либеральных мечетей в других странах Европы, включая Великобританию.
“Европа – то самое место, где мы можем работать над реформацией ислама, – рассказал Захед, заглянувший в новую берлинскую мечеть. – Поскольку тут у нас есть свобода слова, демократия, доступное образование и развитая система социальной поддержки”.
“А братьям-мусульманам, которые верят, что эмансипированные женщины и геи не могут быть правоверными, я скажу: настоящему мусульманину должны претить гомофобия, женоненавистничество и антисемитизм, – добавляет он. – Поскольку ислам учит быть в мире с самим собой и с окружающими”.
Либеральные порядки новой мечети далеко не всем пришлись по душе.
Атеш сотни раз угрожали расправой, причем особенно активно – после репортажа турецкого телевидения о том, как немцы якобы топчут Коран.
Грубый фейк, расстраивается она: сотрудник турецкого телеканала сам бросил книгу на пол и наступил на нее.
Турецкие чиновники обвиняли Атеш в связях с исламским проповедником Фетхуллой Гюленом, которого Анкара считает вдохновителем и организатором прошлогоднего мятежа.
Египетские власти также упрекали ее в искажении ислама.
После этих угроз полиция, и без того опекавшая Атеш, усилила охрану.
Даже те, кто осуждает угрозы в адрес Атеш, не всегда соглашаются с ней.
Опа приехал в Германию из Гамбии. Он признается, что концепция совместной молитвы мужчин и женщин до сих пор не укладывается у него в голове.
“Меня это очень удивило, потому что традиционно – мужчины спереди, а женщины сзади. И за перегородкой, чтобы они не видели друг друга. Для меня это новшество”, – поясняет он, добавляя, что присутствие противоположного пола во время молитвы может отвлекать верующих.
Мириам ведет в мечети группу чтения Корана наизусть. Она терпеливо ставит произношение Лаке – пакистанцу, 28 лет прожившему в Берлине.
Мириам говорит, что считает главной задачей мечети привить мусульманам терпимость друг к другу и к тому, что чей-то взгляд на ислам может отличаться от твоего собственного.
Но разделяет ли она сама взгляды Атеш?
“Ну, по мне же сразу видно, – смеется Мириам, поправляя хиджаб. – Я ношу платок, а она к этому относится совсем иначе. Но она хочет, чтобы тут была не “мечеть Сейран Атеш”, а место для всех верующих. Я бы не хотела навешивать ярлыки – либералы, консерваторы. В моей религии терпимость – основополагающая ценность”.
Лака соглашается: “Мы все равны. В независимости от внешнего вида, цвета кожи и сексуальной ориентации”.
“Откуда мне знать, кто из нас ближе к Богу? И почему я должен это решать? Я не могу. И не буду”, – говорит он.
В берлинской мечети хиджабы не обсуждают, темы для бесед тут посерьезнее. Цель Атеш – радикальное обновление ислама.
“Чтобы нас приняли консерваторы и фундаменталисты, как мы приняли их. Чтобы мы жили в мире и согласии. Чтобы примирились все течения ислама. Такая вот у меня мечта”, – говорит она.
