Кардинал Робер Сара изящно ответил папе проповедью о тишине во время мессы. Фото Reuters
Папа Римский Франциск продолжает приводить Римско-католическую церковь в соответствие со своими представлениями. 1 октября с.г. вступили в силу изменения, внесенные им в Кодекс канонического права. Они расширяют права местных конференций католических епископов в том, что касается перевода литургических текстов с латинского на современные языки.
Понтифик ввел изменения посредством motu proprio, то есть апостольского письма, личного рескрипта, получившего название «Magnum Principium». Другими словами, папа действовал в обход Конгрегации богослужения. Точно так же папа Бенедикт XVI в 2007 году посредством motu proprio «Summorum Pontificum» восстановил в правах старую латинскую мессу.
Что конкретно изменил Франциск? До сих пор канон номер 838 определял, что Святой престол правомочен «рассматривать переводы литургических книг на современные языки». В новой редакции канона сообщается, что Ватикан «рассматривает адаптации литургических текстов, одобренные конференциями епископов в соответствии с нормами права».
Раньше конференциям разрешалось публиковать переводы после «рассмотрения» Святым престолом. Теперь – после «утверждения». Разница, казалось бы, незначительная. Но папа Франциск специально разъяснил в своем motu proprio, что хотел бы восстановить «взаимное доверие» между конференциями епископов и Конгрегацией богослужения. Это означает, в частности, что за соответствие перевода духу и смыслу оригинала теперь должны отвечать епископы на местах. А Конгрегации полагается им по-братски и по-христиански доверять, утверждая их решения.
Это в некоторой степени революция. Впрочем, как подчеркивает сам понтифик, изменения предопределил Второй Ватиканский собор, а он лишь действует в его духе. Собор расширил права епископских конференций и разрешил переводить богослужебные книги на современные языки. Впоследствии для совершения литургии по дособорному – латинскому – миссалу (книге, в которой содержится чин мессы) 1962 года стали требовать специальное разрешение (эту практику упразднил лишь Бенедикт XVI). Однако во многом Ватикан законсервировал реформы. Конференции превратились де-факто в декоративно-совещательные органы, а Конгрегация богослужения со временем взяла под полный контроль перевод литургических книг.
Вплоть до 2001 года конференции епископов, рецензируя переводы богослужебных книг, руководствовались принципом «динамической эквивалентности». То есть перевод мог быть не буквальным – главным считалась передача смысла. В 2001 году Конгрегация богослужения издала специальную инструкцию «Liturgiam Authenticam». Она предписывала буквальный перевод латинских текстов, включая порядок слов и пунктуацию. Все это вызвало естественное недовольство на местах: в США, Франции, Германии и даже Италии.
Кажется очевидным, что папа Франциск думает не только о том, как бы быстрее сделать текст миссала понятным жителям Ганновера, Абиджана или Ханоя. Он добивается главной цели своего понтификата – максимальной децентрализации управления Церковью. Именно так он и понимает смысл решений Второго Ватиканского собора: конференции епископов должны получить больше полномочий. Если обнаруживается, что епархиальный священник насилует детей, то не нужно ждать ценных указаний из Ватикана, а можно просто сдать его в полицию. Если некий герр Шмидт повторно женился, то местный епископ может самостоятельно решить, допускать ли его к причастию. Если назрела необходимость опубликовать новый перевод миссала, то не нужно откладывать это до тех пор, пока важный чиновник из Ватикана кивнет головой.
По некоторым сообщениям, скоро завершит свою работу специальный совет из восьми кардиналов при папе, прозванный G8. Его задача – пересмотр конституции «Pastor Bonus», регулирующей работу Римской курии. Мнение папы на сей счет известно. Курия должна быть инструментом, который помогает епископу Рима управлять вселенской Церковью, а не трамплином для карьерного роста, инкубатором политических клик и центром силы.
Инициативы Франциска в области перевода литургических текстов бьют по одному из куриальных иерархов – префекту Конгрегации богослужения, гвинейскому кардиналу Роберу Сара. Он идейный оппонент Франциска, хотя, в отличие от кардинала Рэймонда Бёрка, не вступает с ним в публичную конфронтацию. Папа, готовя свое motu proprio, созвал специальную комиссию, которая должна была провести ревизию текста инструкции «Liturgiam Authenticam». Ее возглавил архиепископ Артур Роуч. Он секретарь Конгрегации богослужения, то есть заместитель Сара. Показательное нарушение субординации со стороны самого понтифика. Однако Франциск хорошо знает взгляды Сара и в авангард реформ его ставить не намерен (хотя на пост префекта Конгрегации понтифик назначил его сам).
Робер Сара успел отреагировать на motu proprio – достаточно корректно, без избыточно конфронтационной риторики, но так, чтобы всем все было понятно. Он выступил в римском университете Angelicum по случаю десятилетия восстановления в правах старой мессы, призвал всех брать пример с молодых традиционалистов и произнес проповедь о том, как важна тишина во время богослужения. По словам кардинала Сара, католическое богослужение не нуждается в «креативности и адаптациях», потому что «все уже и так адаптировано». Кардинал Бёрк слушал темнокожего префекта Конгрегации вероучения, сидя в первом ряду, а недавно лишившийся своего поста главы Конгрегации вероучения кардинал Герхард Мюллер заявил журналистам, что «старая литургия омолодит Церковь».
Потенциальное избрание темнокожего иерарха папой Римским многим кажется признаком либерализма. Но в лице настоящего папабиля Робера Сара Церковь имеет дело с подчеркнутым консерватором. Кажется, что сериал «Молодой папа» может стать реальностью: Сара, как его герой, похоже, настаивает на том, что правильная стратегия для Церкви – быть менее открытой, более таинственной, вызывающей священный трепет.
Папа Франциск ослабляет влияние куриальных иерархов «здесь и сейчас». Но, сохраняя свои посты, а вместе с ними доступ к СМИ и широкую сеть контактов по всему миру, они остаются сильными фигурами в перспективе конклава. Папа вряд ли уйдет, не завершив главную реформу. Но это не значит, что реформу нельзя будет повернуть вспять или хотя бы заморозить, как это случилось после Второго Ватиканского собора.
