Среди верующих и среди атеистов достаточно разумных людей, готовых иногда даже встретиться, чтобы обсудить предпосылки и на их основе теоретические обоснования своих мировоззрений.
Примитивные перепалки радикальных креационистов и «воинствующих» атеистов мы не будем иметь в виду. Она тоже интересны иногда бывают, но обычно с обоих сторон происходит издевательство над противником и здравым смыслом, от каждой участвующей стороны ясно ощущаемое чувство превосходства над своим интеллектуальным/духовным (или наоборот невежественным/бездуховным) противником. Если же верующие не выставляют себя тонкими знатоками душ, заранее знающими, что с атеистами не так, если атеисты не включают сходу весь усвоенный ими научпоп, то диалог может и получиться. И если такое случается, если собеседники заранее договорились не пороть свои излюбленные глупости, то рано или поздно, из-за невозможности напрямую обосновать наличие или отсутствие в мироздании или за его пределами Бога, к разрешению сего вопроса неизбежно подходят немного сбоку — со стороны морали. Откуда она взялась и какой от нее прок.
Заранее оговоримся, что «мораль» — очень емкое слово, включает в себя и не совсем совпадающие понятия. Как и слово, к примеру, «культура», которое чего только не означает. Например, «культурно сидеть за столом», то есть не чавкать, «вести себя культурно», или наоборот совсем, чавкать и резонно говорить, что в некоторых культурах так положено выражать удовлетворение от процесса. Понимание морали постоянно балансирует между чем-то искусственно созданным и естественно возникшим. В первом случае основы морали держатся на понимании того, что нельзя, на запретах, стоящих барьером над нежелательными для общества, но «естественными» наклонностями человека к насилию, жадности и прочим, определяемыми как «пороки». На другом конце «порок» определяется уже как неестественность, и в этом случае понимание того, что «нельзя», относится к тому, что людям это и так понятно без слов, одной интуицией, все «неположенное» просто само собою вычеркивается, исключается неестественность, которую даже не следовало бы и проговаривать.
Понятно, что в первом случае мораль формируется законом, ее положительное содержание — это все, что осталось от запретов (что не запрещено, то можно), в другом — сам закон есть производная от морали. Христос об этом и говорил, когда «разъяснял закон и пророков». Такое понимание закона, как производного от встроенных в само естество добрых мотивов, не приведет к противоречиям и, следовательно, к его извращению. Потому что в первом случае закон легко обходится, с опорой на него возводится вычурное «разрешение того, что не запрещено», снова приходится создавать «правило на правило». Фарисеи ведь, вступавшие в споры с Иисусом, настаивали на том, что надо неметь перед законом и не рассуждать о его роли и месте.
Так вот, мораль, возвращаясь к нашей теме, в таких диспутах является очень слабой стороной «верующих», которые обычно цепляются за «если нет Бога, то все дозволено», ну, может быть, чуть в более грамотном изложении. А почему? Да оттого, что на словах, цитируя Писания, они заявляют о себе, что Христос их «освободил от закона», но на деле это для них ничего не значит, потому что в тех же спорах с атеистами верующий, когда будет искать добру обоснование, то найдет его непременно в желании Бога «спасти личность». После чего атеист справедливо укорит его в эгоизме и добавит, что добро, совершаемое «просто так» и без расчета на награду, гораздо выше. И будет совершенно прав.
Надо заметить, что оба тут наших спорщика разговаривают о персоне, конкретно о себе, и не особо смотрят по сторонам. Атеист констатирует для себя, что достиг определенных вершин сознания, совершив добрый поступок, а верующий — что исполнил волю Бога, возможно, приблизив себя к спасению. Бескорыстное добро атеиста тут, несомненно выше, но содержит весьма тонкий эгоистичный момент. Оно есть продукт само-совершенствования, само-развития. Атеист не может сказать, что добро присуще мирозданию, являясь его основой — так он прямо, а не косвенно, подтвердит, что Бог есть. «Поверит в эту сказочку» про Бога и дьявола. Для него добро — это некая реализуемая потенция без причин, искусственно создаваемая и реализуемая развивающимся сознанием.
Нередко в таких спорах возникает вопрос о получаемом от добра «чувстве удовлетворения». В этом «чувстве удовлетворения» или даже «удовольствия» могут упрекать друг друга и те, и эти, в зависимости от состава дискутирующих и от того, куда случайно занесло мысль. Верующие обычно чураются этого чувства, у них заменой ему служит своеобразное чувство долга. Основой попыток создать в себе это чувство является криво понимаемая притча Христа из 17 главы евангелия от Луки о «рабах, ничего не стоящих». Криво, поскольку в притче речь идет не о чувстве долга, а о вере. Если же говорить о чувстве удовольствия от содеянного добра, то верующим следовало бы за него цепляться. Что плохого в удовлетворении от того, что совершил добро? Получать удовольствие от исполнение добра также естественно, как получать его от приобретенного добра.
Это же не то «удовольствие», которое получают от исполняемого насилия. Получаемое от добра удовольствие, может быть, конечно, чувством и эгоистичным, и для верующих понятно, почему оно может быть таким, но вполне легальным. Почему бы не получать удовольствие от всего хорошего. Но правильный ответ для разумных верующих (а такие еще есть) должен содержать нечто большее. И это большее заключается в том, что, совершая добро, человек делает это не ради получения удовольствия, а ради его доставления. Для разумных верующих (а мы именно их рассматриваем сейчас, а не тех, кого новый катехизис определяет как доверяющих) добро есть основа мироздания. И исполняемое добро, констатирует его естественность.
Мысль верующих постоянно буксует и не находит правильного аргумента для атеистов оттого, что верующие не могут перевести ее с разговора о «личности» к разговору об обществе. Обоснование морали только в нем находит свой ответ. Здоровый социум гораздо выше и полноценней личности является носителем естественной морали, в нем уравниваются все отклонения и в нем же совершается развитие личности. Поэтому заботой личности является сохранять социум в здравии. В этом и заключено спасение мира: в полном его выздоравливании. И обоснование религиозной морали, даже в том кривом виде, как она дохромала до наших дней — имеет существенное оправдание. Она хоть что-то для этого делала. Но совершенно правы и атеисты, говоря, что это изделие на сегодняшний день вряд ли может удовлетворять. Убедить в ее дальнейшей состоятельности могут лишь сами верующие.
