Если читатель полагает, что африканские христианство и ислам — именно те религии, с которыми он знаком по собственному опыту, то полагает совершенно напрасно. Речь не о суфиях. Как раз суфийского ислама в Российской империи было предостаточно. На Кавказе и в Центральной Азии, в Поволжье и в Западной Сибири ислам распространён издавна. Но он там традиционный, пришедший по торговым путям. Суннитский или шиитский, не так важно.
Исторический арабский джихад в современных российских пределах затронул только крайний юг Европейской части страны, в Прикаспии. И то на излёте. С тех пор прошло более тысячи двухсот лет. Да и Кавказские войны XIX-го века, способствовавшие распространению ислама в этом регионе, в конечном счёте куда меньше повлияли на его население, чем процессы, проходящие там с начала 90-х годов.
Тем более что в отечественных реалиях ислам и православное христианство более или менее (обычно менее) мирно сосуществовали с самого начала их прихода в регион, позднее ставший Россией, свыше тысячи лет назад. Как и ислам с прочими основными христианскими деноминациями — католичеством и лютеранством (со времён Петра и его наследников), а также иудаизмом (с разделов Польши), буддизмом и шаманизмом (на дальних восточных окраинах империи).
То есть воевать-то воевали. Но, как правило, не из-за религии. Казаки с поляками — это да. Там тоже в основном вопрос шёл земельный и о верховной власти, как и положено в любом сепаратистском мятеже. Поскольку Богдан Хмельницкий с польской точки зрения был самый что ни на есть сепаратист, урвавший под себя богатую провинцию от единого государства и в связи с невозможностью удержать её в одиночку прибившийся к России.
В «Огнём и мечом» у Сенкевича эта их точка зрения, очень сильно отличающаяся от гоголевского «Тараса Бульбы», прописана детально. Но там всё это материальное ещё как-то религией прикрыто. Кто тут истинный христианин, кто еретик… Хотя в конечном счёте пострадали в основном евреи.
Однако в отношениях с исламом у христианского воинства в основном превалировали идеи бесхитростного взаимного грабежа. То Стенька Разин персидскую княжну топит. То крымские татары за рабами забегут. То Тохтамыш Москву пожжёт, то Грозный Казань и Астрахань возьмёт.
Пока не перебила русская удача татарскую и турецкую. И пошли они, казаки и рейтары, оседлые татары и прочие, прибившиеся к властям Северной Венеции, всех, кто под руку попадался, воевать и с них ясак собирать. И так до самого первого Гайдара с его татарским полком.
Воинствующий атеизм ранних советских времён к закату СССР поутих и де-факто примирился с сосуществованием с религией. И если что-то в будущем и предвещает проблемы, которые сопровождают религиозные конфликты, то это агрессивные попытки сторонников государственного статуса православия добиться своего, внеся изменения в конституцию. А также опирающиеся на лобби на местах активные ответные действия исламистов. Но это в России.
В Африке границы ислама и христианства — это границы войны. Будь то Африканский Рог, Судан и Эфиопия или Сахара и Сахель. То есть зоны исторических религиозных войн. Или все те районы, где новое христианство и новый ислам сталкиваются между собой. До Южной Африки включительно. Поскольку недавно полностью христианская ЮАР всё больше сталкивается с исламским прозелитизмом.
В прошлом единственной сравнительно крупной мусульманской общиной там были пакистанцы, а также мусульмане — выходцы из Индии. Небольшое количество мусульман с северного побережья Мозамбика, зоны распространения языка и культуры суахили, во времена апартеида никого не волновало.
Однако 2010-е годы в ЮАР отмечены резким по местным масштабам ростом численности мусульман и их столкновениями с христианами. Причём в этом процессе отмечен опережающий рост исламизации цветного населения. Которое по определению исповедовало исключительно христианство. И это в ЮАР!
Что до прочей Африки, хорошо известно, что северо-запад континента, граничащий с древним Израилем, был исторической колыбелью местного христианства. В том числе монашества. Это же касалось средиземноморского африканского побережья и оазисов Сахары. Единственным конкурентом христианства на протяжении почти тысячи лет здесь был иудаизм. Впрочем, христианство, о котором мы здесь говорим, мало чем от него отличалось.
В той же Эфиопии у христиан распространено обрезание и кошерная пища. Знаменитая местная пословица «Мы христиане три тысячи лет: одну до Христа и две после» простым языком объясняет, почему алия эфиопских евреев в Израиль практически бесконечна. Что бы по этому поводу ни говорила статистика Еврейского Агентства.
Поскольку каждая эфиопско-еврейская семья в Израиле имеет почти еврейских, как бы еврейских и совсем-совсем еврейских дальних и близких родных. Не бросать же родственников в голодные времена на произвол судьбы. Нехорошо. Не по-еврейски. Да и вообще нехорошо.
Сплошная полоса христианских стран, простиравшаяся от Египта до Эфиопии, была в своё время разрезана исламским завоеванием. Средиземноморское побережье Магриба и оазисы Сахары исламизированы. От северного африканского христианства осталось кое-что в Марокко и Тунисе, копты в Египте, суданский юг и Эфиопия. Причём практически всё побережье Африканского Рога было полностью исламизировано.
Не только из-за того, что эфиопские негусы в разгар продвижения арабских армий на север, на Иран и Византию ударили Халифату в тыл и в течение какого-то времени имели реальный шанс захватить Мекку и Медину. Но и из-за этого тоже. Достаточно почитать «Тысячу и одну ночь», чтоб оценить, насколько значимыми для арабов были царства африканских зинджей.
На протяжении минимум шести столетий ислам и христианство соперничали в Африке. Христианство там продвигали в основном европейские державы, а на протяжении последних полутора веков ещё и американские миссионеры. Ислам — правители Магриба, турки и мусульманские купцы: арабы, персы и из Индии.
К началу ХХ-го века соотношение было примерно два к одному в пользу христиан. Которых в Африке насчитывалось примерно столько же, сколько и тех, кто в этих краях придерживался традиционных верований. То есть около ста тридцати миллионов человек. Что более чем немало.
Спустя сто лет ислам и христианство Африку южнее Сахары практически поделили. Притом что по числу приверженцев ислам сегодня занимает второе место в мире (около двадцати двух процентов населения планеты против двенадцати сто лет назад), в Африке по темпам распространения он христианство опережает особенно быстро.
Причём ислам берёт своё не только за счёт приверженцев традиционных этнорелигий, которых физически в мире за последний век стало вдвое больше, около двухсот шестидесяти миллионов человек. Однако доля которых в общем населении планеты уменьшилась вдвое. И соответственно уменьшилась в Африке. Но и за счёт размывания местного христианства. Которое, впрочем, в Африке свою долю религиозного рынка у этнорелигий тоже отобрало.
Традиционно и ислам и христианство с самого начала были религиями гибкими. Только поэтому они мировыми религиями стали и продолжают ими оставаться. Приноравливаясь к местным обычаям и традициям, они распространились по планете широчайшим образом.
И дали сотни и тысячи местных вариаций, которые с ортодоксальной точки зрения легко могут быть объявлены ересями. Как салафиты, которые до завоевания Саудовской Аравии саудитами сами воспринимались в исламском мире исключительно как еретики, в настоящее время и делают.
Отметим, что из более чем тридцати трёх тысяч восьмисот двадцати христианских деноминаций, сгруппированных Джастином Бареттом в шесть основных церковно-культурных мегаблоков, в современной Африке наиболее широко представлены независимые и маргинальные церкви. То есть церкви, наиболее далёкие от классического облика христианства.
Точно так же из четырёх суннитских изводов ислама, хариджитов и шиитов (что более или менее соответствует христианским мегаблокам), классификация которых разработана куда менее подробно, чем у христиан, на континенте наиболее активно распространяется салафитский ислам. То есть ислам, претендующий на возвращение к исходным основам этой религии, по представлению салафитов, искажённой и испорченной заимствованиями. Которые салафиты повсеместно и искореняют огнём и мечом.
Можно лишь представить себе, как относятся новые африканские мусульмане, и без того не слишком приверженные гуманистическим ценностям, в отличие от традиций племенного зверства, к их соседям-христианам, если они практикуют массовые казни мусульман-традиционалистов и уничтожение памятников исламской культуры. Включая мавзолеи суфиев, мечети и библиотеки времён Средневековья в Тимбукту, включение которых в список мирового наследия ЮНЕСКО только ускорило варварскую расправу.
Иллюстративный рассказ, который автор может в этой части привести, относится не непосредственно к Африке как таковой, но к Израилю. Точнее, к южному Тель-Авиву, где живёт большая часть беженцев из Африки, добравшихся до еврейского государства.
Однажды друга и коллегу автора д-ра Зеэва Ханина, известного учёного, по его первой советской специальности африканиста, привёл знакомиться с житьём-бытьём местных африканцев в их, африканцев, церковь его, Ханина, аспирант. История подлинная. На все сто.
В чисто выбеленном небольшом помещении недалеко от гигантского многоэтажного терминала Центральной автобусной станции находилась небольшая толпа людей. Негров. Все они были рады гостям и, как положено в цивилизованном обществе, представились. Моисей. Иисус. Мария. Пророк Павел. Пророк Пётр (он у нас занимается инвестициями, шепнули в качестве пояснения). Учёный африканист впал в некоторый ступор.
Когда он снова обрёл возможность дышать и осознал, что находится не в сумасшедшем доме, а ровно там, куда его вели и привели, ему доброжелательно и с некоторой грустью по поводу того, что образованный человек не понимает элементарных вещей, объяснили.
В данной церкви было принято за основу, что религиозные персонажи, которые в Писании присутствуют в качестве основных действующих лиц, должны иметь носителя. Не просто того, кто назван в их честь. А именно персонального представителя. Который мог бы их олицетворять.
Этому человеку его небесный патрон помогает в делах, в случае необходимости в него вселяется и говорит его устами. А также осуществляет прочие действия, связанные с тем, что у него есть местоблюститель из плоти и крови. Жирная точка. Занавес. Литавры и фанфары. И, строго говоря, с их, всех, которые во всё это верили и верят, точки зрения именно они и есть единственно подлинные христиане.
Вообще-то в первобытных религиях такой тип веры в богов широко распространён и исследователям хорошо известен. И очевидно, что когда всех этих людей миссионеры настойчиво попросили верить в Христа и Деву Марию, они были не против. Но по-своему. С чем миссионеры, очевидно, согласились. Сочтя, что лучше уж такие христиане…
Является ли такая вера христианством? Или хотя бы единобожием? Ну, кому как. Что называется, кому и кобыла невеста. А с точки зрения неэтнографа-африканиста в Израиле? А новообращённого салафита? Боевика-исламиста в джунглях, пустыне или саванне? А-а-а… То-то же.
В лучшем случае очередью из автомата веером от бедра. В лучшем! Если нет времени на пытки и издевательства. Но это вряд ли. Поскольку для салафитских исламистов и египетская статуя Сфинкса с пирамидами, и средневековые суфийские мавзолеи с библиотеками — ересь, подлежащая уничтожению. Что же говорить о тех, кто верит во всё, описанное выше? А также о правительствах тех стран, где эти люди живут?
Это к вопросу об «Африканской весне», её движущих факторах, основных внешних игроках, исполнителях и их мотивации, а также возможных последствиях. Которые пока что впереди. Хотя процесс пошёл. Желающие могут прочитать боевикам, их спонсорам и местным африканским лидерам лекцию о толерантности, терпимости к инаковерующим и представителям других племён. А также о правах человека. Автор воздержится. Не в тех он годах, чтобы глупостями заниматься.
