znak.com (31.07.2017)
Недавно, 28 июля, в России в очередной раз отмечали День крещения Руси князем Владимиром. Для большинства в нашей стране именно православие олицетворяет собой христианство. И не только для тех, кто сам является его приверженцем или относится к нему положительно, но и для тех, кто активно выступает против клерикализации государства и общества. За линией этого противостояния нередко не замечается еще целый культурно-религиозный пласт, у которого сегодня тоже есть свои проблемы. Это разнообразные протестанты, которые уверены в том, что именно их учения правильно трактуют Евангелие. Так получается, что в последнее время, согласно «закону Яровой» о миссионерской деятельности, протестанты на местах стали подвергаться давлению со стороны властей.
О состоянии религиозной свободы и о том, есть ли в России преследование христиан-протестантов, мы поговорили с Олегом Гончаровым, пастором Церкви Адвентистов Седьмого Дня, генеральным секретарем Российской ассоциации защиты религиозной свободы и членом Общественной палаты РФ.
— Как бы вы оценили состояние свободы совести и вероисповедания в России на данный момент?
— Как известно, законодательство Российской Федерации предоставляет гражданам и лицам, законно находящимся на территории страны, свободу вероисповедания. Более того, с целью помощи религиозным объединениям созданы различные площадки государственно-конфессионального диалога. Это, например, Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте России. Далее, Комиссия по вопросам религиозных организаций при правительстве, Комитет Государственной думы по развитию гражданского общества и вопросам общественных и религиозных организаций. Подобные площадки государственно-конфессионального диалога существуют и на региональном уровне. В одних регионах они уже развиты, в других требуют развития. Но надо понимать, что Россия страна большая и не везде одинаково получается. Если смотреть в целом, то уровень религиозной свободы в России достаточно высокий по сравнению со многими другими странами мира. Государство оказывает религиозным объединениям помощь и поддерживает их социальное служение.
Однако существуют проблемы у так называемых нетрадиционных религиозных направлений. В основном это «Новые религиозные движения» и неопротестантские религиозные организации. Есть проблемы у баптистов, пятидесятников и адвентистов. При этом перечисленные конфессии уже более ста лет действуют на территории России. На данный момент эти проблемы носят больше локальный характер и проявляются в основном на региональном уровне. Как мне кажется, они связаны с некомпетентностью чиновников местного и регионального уровня, невежеством в сфере конфессиональных отношений со стороны некоторых представителей правоохранительных органов, различными предубеждениями со стороны региональных политиков и лидеров общественного мнения по отношению к так называемым «нетрадиционным» религиозным объединениям. Реже такие проблемы возникают на федеральном уровне с чиновниками более высокого ранга. Но хочу подчеркнуть, что нарушения законодательства, проявляемые по отношению к религиозным меньшинствам в России, воспринимаются последними особенно болезненно именно по причине их малочисленности относительно основной массы населения.
Хотя нельзя не отметить того факта, что Россия имеет свободу совести лишь последние 25 лет из всей своей многовековой истории. Безусловно, этого времени недостаточно, чтобы были заполнены все пробелы, накопившиеся в этой сфере в течение столетий. Сказывается прошлое. Необходимо много работать над проблемами религиозной свободы как со стороны государства, так и со стороны общества.
— На ваш взгляд, нужен ли верующим закон об оскорблении «чувств верующих»? Пока за него обеими руками «за» в основном православные. Но что скажут адвентисты седьмого дня?
— Закон уже принят, и я не хотел бы комментировать его целесообразность. Хотел бы только отметить, что раз уж приняли закон, то нужно в соответствии с ним защищать чувства всех верующих в стране вне зависимости от их конфессиональной и религиозной принадлежности, вне зависимости от количества приверженцев той или иной конфессии. Если этот закон будет применяться избирательно, то он сможет принести лишь вред гармонизации межрелигиозных отношений, поссорить верующих разных религиозных традиций.
— Благодаря «закону Яровой» у правоохранительных органов появилась возможность возбуждать административные дела на основании факта распространения религиозной литературы без маркировки, то есть без сведений о том, какая религиозная организация раздает или продает ту или иную книгу. Уже было несколько случаев, как пытались преследовать религиозные организации за чтение Библии без маркировки. Это, например, касается Церкви христиан веры евангельской в Сыктывкаре и Новосибирске. Как вы считаете, что стоит за такой практикой?
— До подписания президентом «закона Яровой» я выступал против внесения поправки «о миссионерской деятельности» в Закон о свободе совести и о религиозных объединениях. Я сразу предполагал: закон будет применяться избирательно, его принятие приведет к многочисленным нарушениями со стороны правоприменителей, что и происходит сегодня. Однако закон был принят и вступил в силу. Сегодня выступать против этого закона бессмысленно и противозаконно. Мы должны соблюдать законодательство.
Формально этот закон не запрещает верующим делиться своей верой с другими людьми, что является правом каждого жителя России в соответствии с 28 статьей Конституции России. Однако в последнее время правоприменители в различных регионах пытаются при помощи «закона Яровой» лишить этого права верующих. Это, конечно же, неправильно и противозаконно. Нельзя штрафовать людей за то, что они подарили или используют немаркированную религиозную литературу. Это их право, если они не выступают от имени религиозной организации, а делают это лично от себя. Для многих маркировать Библию — святую во всех отношениях книгу — является кощунством и надругательством над верой. То же самое с Кораном и другими священными книгами мировых религий. Необходимо внести соответствующие поправки в законодательство, которые бы позволили этого не делать по отношению к священным книгам мировых религий. Думаю, за подобными нарушениями стоит невежество представителей правоохранительных органов, судебной власти, а нередко и их открытая предвзятость по отношению к определенным группам верующих.
Олег Гончаров – справа фото: Общественная палата РФ
— Особенно сложно соблюдать «закон Яровой» христианам. Ведь христианство предписывает проповедовать. Нет проповеди — нет и подвижничества. Христос и его ученики не спрашивали у властей лицензию на проповедь. Как быть в такой ситуации, когда государство запрещает проповедовать без специального разрешения? Ведь оно может его и не выдать.
— Как я уже сказал, «закон Яровой» не запрещает делиться своей верой в соответствии с 28 статьей Конституции Российской Федерации. Он регулирует исключительно деятельность религиозных объединений, но не самих верующих. Проблема в том, что «закон Яровой» пытаются применить к верующим. Это противозаконно. Подчеркну еще раз, если верующий действует от себя лично, то, согласно Конституции России и нормам международного права, никакого разрешения на то, чтобы ему поделиться своей верой с другими людьми, не требуется. Если при помощи «закона Яровой» будут запрещать людям делиться своей верой с другими, то это приведет к серьезным последствиям в сфере конфессиональных отношений российского общества. Этого нельзя допускать.
— Скажите, вы, будучи верующим, как трактуете такую позицию власти? Нет ли здесь признаков «конца времен», когда на христиан таким образом начались гонения?
— Сегодня гонений на верующих в России нет. Есть лишь проблемы применения законодательства со стороны правоохранительных органов и судебной власти. Эти проблемы должны решаться в правовом поле в соответствии с действующим законодательством.
— Сегодня от власти наиболее пострадали «Свидетели Иеговы» и сайентологи. Знакомы ли вам эти учения? Можно ли сказать, что преследование данных культов со стороны власти обоснованно?
— Я плохо знаком с учением «Свидетелей Иеговы» по причине закрытости от общества этой организации. Представители «Свидетелей Иеговы» не принимают участия в межрелигиозном диалоге. Ни с кем из руководства этой организации я ни разу не встречался, меня они к себе также не приглашали. Мне трудно судить об этой организации. Могу судить только по своим встречам с верующими «Свидетелями Иеговы», которые не раз приходили с литературой и в мой дом. На мой взгляд, их методы проповеди неправильные. Они слишком навязчивы в своей деятельности. Нередко их проповедь и литература может вызвать возмущение у представителей других религиозных традиций. Возможно, все это повлияло на ситуацию с запретом деятельности этой религиозной организации. Тем не менее я считаю, что основные принципы религиозной свободы, заложенные в Конституции РФ и основных международных документах, не должны нарушаться.
— Что вы имеете в виду?
— У людей есть право иметь свои религиозные убеждения и делиться ими. Признание этой организации экстремистской Верховным судом я не могу комментировать, поскольку не являюсь юристом. Но подчеркну, что чисто на человеческом уровне мне жаль, что так получилось. Считаю, что организация «Свидетелей Иеговы» может отстаивать свои права в соответствии с российским и международным законодательством. Этот вопрос должен решаться исключительно в правовом поле при помощи компетентных юристов. Но даже если религиозная организация «Свидетелей Иеговы» будет признана экстремистской и ее деятельность запрещена в России, это не должно приводить к преследованиям верующих «Свидетелей Иеговы» за их убеждения. Если такие преследования будут, то я, конечно, буду защищать верующих. Они не должны страдать за свои убеждения, пусть даже и неправильные с моей точки зрения.
— Но что насчет сайентологов, их организацию ведь тоже запретили?
— Мне также не хотелось бы комментировать решения судов по делу сайентологов по той же причине — я не юрист и не адвокат. В личном общении представители сайентологии, с которыми я встречался, — дружелюбные и интеллигентные люди. Хотя их учение представляется мне весьма странным и не похожим ни на одну религию. По поводу их финансовых дел судить не могу. Пусть этим занимаются соответствующие правоохранительные органы. По моему мнению, вопрос с сайентологами должен решаться строго в правовом поле с привлечением не только юристов, но и религиоведов. Ведь вопрос не только об их финансовой деятельности, но и о признании этого учения религией или отношения к ней как к философии. В любом случае, также как и со Свидетелями Иеговы, в деле сайентологов не должна нарушаться Конституция и свобода совести наших сограждан.
— Как вы думаете, какие религиозные организации могут попасть под прицел репрессий после «свидетелей» и сайентологов?
— Во-первых, репрессий нет. Есть решение Верховного суда о запрете деятельности религиозной организации. Во-вторых, я не думаю, что существует некий план по закрытию определенных религиозных организаций. Если у кого-то из чиновников такой план существует в голове, то это проблемы исключительно этих голов. Нельзя по плану закрыть какую-либо организацию. Закрытие организации должно происходить по решению суда и по фактам нарушения законодательства со стороны организации. Если будет существовать план по закрытию религиозных организаций и законодательство в этом случае будет нарушаться по плану со стороны государства, то это приведет к краху самого государства. Очень хотелось бы, чтобы печальный опыт из истории России времен тридцатых годов прошлого столетия никогда бы не повторился вновь.
— Что на сегодня представляет собой ваша Церковь в России? Сколько насчитывается последователей, что это за люди, сколько отделений или приходов, на что она существует?
— У адвентистов в России зарегистрировано 576 религиозных объединений. А вместе с отдельными группами это где-то около тысячи религиозных объединений. Всего в России насчитывается около 100 тысяч прихожан-адвентистов. Для сравнения, в мире насчитывается около 18,5 миллиона сторонников нашей религии. В основном это жители крупных городов и областных центров, с высшим образованием: учителя, медики, предприниматели, есть даже чиновники. Наша Церковь существует на пожертвования прихожан, бюджетных денег нам никто не перечисляет.
— Вы сказали, есть проблемы у адвентистов. Что это за проблемы?
— В первую очередь это все те же проблемы, связанные с «законом Яровой», о котором я уже сказал. Но есть и ряд других проблем. Например, нам не выделяют землю под строительство наших храмов. Хотя если есть молельные здания у православных и мусульман, то почему не могут быть у адвентистов, чем мы хуже? А при этом еще и возникают проблемы с тем, чтобы снять помещение в аренду для проведения наших богослужений. Кроме этого, иногда полиция может заявиться и сорвать наши собрания под предлогом, что ей нужно что-то проверить. Вот, например, недавно такое произошло в Нижегородской области.
— Что такого страшного в адвентистах седьмого дня? Вот даже если начать набирать в Google «адвентисты седьмого дня», то один из запросов звучит так: «Чем опасны адвентисты седьмого дня»? Почему вашу веру воспринимают как опасную?
— В России инакомыслие всегда воспринималось отрицательно. Чужое всегда пугает. Есть верующие, которые не пьют, не курят, не изменяют супругу, не воруют, не берут взятки, не ругаются матом, говорят все время правду — в общем, отличаются от общей массы. И вот такие люди всегда настораживают — «сектанты», одним словом. А тут еще зарубежное происхождение — из Америки. В этом на самом деле многие и видят опасность адвентистов, баптистов и пятидесятников. Но ведь все конфессии и религии в России, кроме язычества, имеют иностранное происхождение и религиозные центры за рубежом, даже православие. Это вовсе не означает, что верующие опасны для страны.
Церковь адвентистов в Новокузнецке фото: Vlakos+/Wikimedia Commons
— На ваш взгляд, почему православие так враждебно воспринимает иные версии христианства? Вы наверняка слышали высказывания протоиерея Дмитрия Смирнова о необходимости «громить поганые секты» и возродить практику их запретов, «как в Советском Союзе». Также наверняка вам известна деятельность православного «сектоведа» Александра Дворкина, который считает почти все альтернативные версии христианства ересью и злом.
— На мой взгляд, причина в том, что в православной Церкви существует доктрина, ограничивающая спасение только ее оградой. Православные верят, что спасение получат только те, кто принадлежат их Церкви. Безусловно, право каждого верить так, как ему хочется, и я никоим образом не хотел бы комментировать эти убеждения православных людей. Однако, на мой взгляд, эти убеждения отражаются на отношении некоторых представителей православной церкви к другим религиям, особенно к иным христианским конфессиям. Ведь если я верю, что спасение только в моей церкви, то буду делать все, чтобы вытащить людей из других религиозных сообществ, чтобы спасти их от вечной погибели. Это, по моему мнению, и движет такими людьми, как священник Дмитрий Смирнов или Александр Дворкин.
Проблема в том, что, имея подобные убеждения, нужно все же уважать убеждения других людей, даже если они тебе не нравятся или противоречат твоим убеждениям. Так поступал сам Иисус Христос, и так он учил своих последователей в Евангелии. Сам Господь не принуждает никого любить Его и слушать Его заповеди. Он с любовью ждет возращения своих блудных детей в отчий дом. Господь делает это с любовью. Даже на Кресте Он молился за своих истязателей. Думаю, некоторым «православным сектоборцам» нужно еще раз перечитать Евангелие.
К сожалению, деятельность указанных лиц, на мой взгляд, лишь дискредитирует учение Русской православной церкви и ее лидеров. Слава Богу, что далеко не все руководители Русской православной церкви ведут себя таким образом. Со многими из них лично у меня сложились добрые и конструктивные отношения по вопросам социального служения и межконфессиональных отношений.
— Можете назвать тех православных, с которыми у вас хорошие отношения?
— Это, например, Иларион, митрополит Волоколамский, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. Можно назвать Владимира Легойду, председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского Патриархата. Естественно, и с патриархом Кириллом у нас хорошие отношения, лично меня он регулярно приглашает на различные церковные мероприятия. В общем, есть с кем вести нормальный конструктивный диалог. Мы же граждане одной страны, у нас общая судьба, общие христианские ценности, и все мы хотим жить в мире и согласии.
— В качестве доводов против альтернативных христианских учений сегодня часто используется пропагандистский штамп «агенты влияния Запада». Церковь Адвентистов седьмого дня тоже возникла в США, а одной из основательниц организации вообще является женщина. В православии, как известно, женщины играют второстепенную роль. Что скажете, являетесь ли вы «агентом Запада»?
— Мы, адвентисты, уже более 130 лет осуществляем свою деятельность в России. 130 лет назад США еще только формировались как государство, и в помине не было Госдепартамента и других современных спецслужб. Только невежественные люди могут говорить о том, что адвентистов заслали в Россию, чтобы ее развалить и нанести ей ущерб. Или те, кто использует невежество в своих корыстных целях. Адвентисты любят Россию, потому что живут здесь уже много поколений. Адвентисты в России могут представлять опасность только для коррупции, пьянства, воровства и распутства.
Что касается гендерного вопроса в христианстве, то я придерживаюсь учения Библии. В Библии были женщины-пророки. Например, Девора. В этом нет ничего особенного, ведь Бог любит одинаково и мужчин, и женщин. Но я против рукоположения женщин в священный сан — епископа и пресвитера. В Библии этого нет, и эта роль отведена для мужчин. В этом нет ничего оскорбительного для женщин, ничего унижающего их достоинства. Ведь у каждого на земле своя роль и свое служение, которое определяет Господь. У каждого своя физиология, обижаться на это было бы смешно и неразумно (хотя это иногда и происходит у некоторых людей). Пионер Церкви Адвентистов седьмого дня Елена Уайт, по моему убеждению и убеждению моих единоверцев, обладала пророческим даром. Она никогда не претендовала на лидерство в Церкви и не была рукоположена в какой-либо священнический сан. Подобная ситуация не противоречит позиции православной церкви по отношению к женщинам. В православии также были женщины-пророчицы.
— Также от патриотов и вполне серьезных лиц, типа высших иерархов РПЦ, публицистов, депутатов еще можно услышать такой штамп — «расхристанная Европа», или даже «гейропа». Что скажете, умерло ли христианство на Западе?
— В западном мире и христианстве, безусловно, существует проблема однополых браков. Я отношусь к однополым бракам крайне отрицательно. Безусловно, я против преследования тех, кто вступает в однополые браки. Но я за законы, ограничивающие пропаганду однополых браков в обществе и, конечно, категорически против навязывания религиозным организациям легализации однополых браков в своей среде. Однополые браки не могут быть легализованы в Адвентистской Церкви, поскольку это грех, а грех нельзя легализовать в Церкви. В противном случае Церковь перестанет быть Церковью, а станет клубом или другим светским сообществом. Соглашусь, что в некоторых западных странах такое давление на религиозные организации со стороны светского общества и государства происходит. Это факт. В России этого, слава Господу, нет. И за это я благодарю в молитвах наше правительство и президента.
Однако я бы не стал демонизировать Запад и западное общество. Ведь в западных странах есть много и хорошего, того, чему нам необходимо поучиться. Посмотрите на отношения к нуждам человека в этих странах, на внимание к пенсионерам, к больным людям и инвалидам, на социальную поддержку, на культурное обращение чиновников к гражданам, на уважение к религиозным убеждениям различных религиозных групп. Так давайте учиться хорошему у западных стран, при этом учитывая плохие примеры и не поступая подобным образом у нас.
— Вы говорите, что люди не должны страдать за свои убеждения, пусть даже и неправильные. Но все ли религиозные убеждения допустимы с вашей точки зрения? Вы сами бы не запретили какие-нибудь религиозные или мистические учения и движения? Например, сегодня многие люди обращаются к культу предков, к дохристианским верованиям славян. Они, на ваш взгляд, представляют угрозу христианской цивилизации?
— Я никого не хочу запрещать. Если какие-либо верующие или религиозные организации наносят ущерб здоровью и безопасности страны, то пусть эти вопросы решают правоохранительные и судебные органы на основании российского законодательства. Конечно, для меня печально, что многие сегодня избирают вместо истины Слова Божия сатанинские заблуждения. Но заставлять насильно людей изменить их убеждения нельзя. Так не поступает и Сам Господь. Наше дело — лишь предупредить людей об опасности, сделать это с любовью, не оскорбляя и не унижая их достоинства, по примеру Господа нашего Иисуса Христа.
— Возможен ли компромисс между официозными религиями и «сектами»? На чем он может быть основан в современной России?
— Наверное, вы спрашиваете о взаимодействии. Компромиссов в вере не должно быть, а вот взаимоотношения между представителями конфессий и религий в России должны быть — и есть на самом деле. Основаны они на уважительном отношении к иным убеждениям и на законодательстве нашей страны. Как я уже сказал, в России существует и действует Межрелигиозный совет, куда входят православные, мусульмане, иудеи и буддисты. Далее, это Христианский межконфессиональный консультативный комитет (ХМКК) — православные, католики и протестанты (адвентисты, баптисты, пятидесятники, лютеране). На этих и других подобных площадках обсуждаются вопросы, которые волнуют представителей разных конфессий: защита прав верующих и их религиозных убеждений, социальное служение обществу, нравственное воспитание молодежи, проблемы семьи и материнства и ряд других важных вопросов, по которым и у протестантов, и у православных есть единое мнение и единая позиция.
— Не приходила ли вам в голову мысль уйти в православие, например из-за соображений политической прагматики? Казалось бы, ведь тоже христианство, но его исповедание не сопряжено с рисками и неадекватным обывательским восприятием.
— Такой мысли у меня никогда не было. У меня есть свои религиозные убеждения, и изменять им я не собираюсь, даже если с политической точки зрения это было бы выгодно для меня. Христос не учил, что к Его последователям все будут относиться хорошо. Напротив, Господь предупреждал, что, как гнали Его, так будут поступать и с Его учениками. Поэтому, когда ко мне несправедливо относятся из-за моих убеждений, то это я воспринимаю как исполнение Слова Господня по отношению к своим ученикам. Хотя, конечно, специально я никогда не вызываю негативного отношения к себе и своей вере.
— Сегодня православные активно внедряют в школьную программу «Основы православной культуры», а в академической науке появилась новая специальность — «теология». На ваш взгляд, нужно ли подобное в условиях светского общества и многоконфессиональности?
— Наша позиция: школа должна быть отделена от религии. В связи с этим мы выступаем против обязательных религиозных предметов в школе. Даже если там и преподается какая-либо религия, то это должно происходить исключительно на факультативной основе.
Что касается теологии в вузах, то я хочу сказать, что мы сегодня в нашем Заокском университете пользуемся этим законодательством: мы тоже выпускаем теологов с государственным дипломом. Мы даем образование по государственным стандартам предмета теологии, учитывая наши особенности.
— То есть выпускник вашего университета может пойти в светский вуз и устроиться там преподавателем теологии?
— Теоретически да, но на практике вряд ли, что нашего теолога пригласят в российский вуз. Скорее, это будет православный теолог. Но вот в нашем вузе выпускник нашего университета вполне может быть преподавателем теологии. Но вообще в теологии много общих вещей, которые не окрашены конфессионально, поэтому я не вижу проблем, почему бы теологию в одном из российских вузов преподавал бы не православный теолог, а адвентистский.
— Все-таки почему Церковь Адвентистов седьмого дня привлекательнее лично для вас, чем православие или «традиционные» религии в целом?
— Я помню, что еще с юности меня интересовала Библия. И когда уже Советский Союз шел к своему краху, то ее, наконец, можно стало читать. На этой почве я познакомился с адвентистами в 1989 году, приехал в Заокскую духовную академию адвентистов, ныне это уже университет. Там мне подарили Библию, которую я стал изучать. Почему я выбрал именно эту Церковь, потому что, на мой взгляд, ее учение максимально близко к Евангелию, оно его отражает без всяких примесей.
— Что вы имеете в виду, каких примесей?
— Например, в католицизме, православии, а также и ряде протестантских религий считается, что после смерти душа человека попадает в ад или рай, в зависимости от его земных дел. Такие представления были заимствованы из древнегреческой мифологии. Даже слово «ад» происходит от греческого «Аид». Это верховный бог подземного царства мертвых, а также и название самого царства мертвых. Эта мифология, этот дуализм рая и ада, возникли вне библейского учения, но, видимо, греки ее подмешали затем в христианство. Так вот, согласно учению адвентистов, мы после смерти никуда не попадаем, а засыпаем до страшного суда, когда вернется наш Господь Иисус Христос. Он-то и пробудит спящих, чтобы всех нас судить, он даст вечную жизнь тем, кто верил в Него, и накажет тех, кто в Него не верил. Это я говорю упрощенно.
Другое различие между нами и другими христианскими традиционными религиями заключается в том, что мы, как и иудеи, чтим четвертую библейскую заповедь. Она звучит так: «Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела…». Согласно Библии, после создания мира на шестой день Бог отдыхал. Мы в этот день ничего не делаем, мы отдыхаем и празднуем его как святой день, как того требует Библия. Мы подчеркиваем, что 10 заповедей — это не пустой звук. Мы чтим их не избирательно, а все. Но здесь надо пояснить, что в нашем случае суббота — это не шестой, а седьмой день недели. В библейском понимании неделя начинается не с понедельника, а воскресенья.
И в целом, в традиционных религиях много разных традиций, которые не совпадают с учением священного писания. Все это было включено гораздо позже, зато то, что относится к Библии, в традиционных религиях ныне не всегда учитывается.
— А еще православные любят цитировать апостола Павла: «Всякая власть от Бога». Вы так же считаете? Это сегодня служит дополнительным оправданием клерикализации.
— Да, мы считаем так же. Единственное исключение здесь составляет случай, когда власть призывает к нарушению божьих заповедей. В такой ситуации мы продолжаем поддерживать власть, но при этом оставляем за собой право не повиноваться ей. Это касается, например, той же четвертой заповеди. Если нас будут заставлять работать в субботу, мы не будем этого делать. Но мы будем молиться за власть, так как она все равно от Бога. Но при этом мы категорически против слияния светской власти и церковной. Мы стараемся держать дистанцию, согласно евангельскому принципу: «кесарю — кесарево, а божие — Богу». Иначе это приведет к доминированию одной религии, репрессиям, нарушениям прав человека и так далее.
