Сегодня, в неделю по Воздвижении, читается следующий отрывок из конца 8, начала 9 глав Евангелия от Марка:
«И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе».
Писание, в том виде, как оно сложилось, это уже необратимая функция, и как у всякой необратимой функции ее значение вычисляется только по заданному аргументу, но никак не наоборот. Наоборот, точнее, тоже можно, в известных методах взлома это называется «перебор паролей», но это никак нельзя назвать вычислением, то есть действием разумным, а скорее угадайкой, гаданием. С учетом того, что значение тут тоже назначено и должно учитываться, то шансов «угадать» и при этом угадать правильно — никаких. Пытаться докопаться до смысла в «священных текстах Писания» путем подсчета букв или вообще какого любого «лингвистического анализа», все равно, что обращать реки вспять.
Поэтому так вольготно во все века и чувствуют себя «толкователи священных текстов» — книжники различного сорта. Эти унылые люди задают любой аргумент, который им ослышался, привиделся между строк, и на его основании стряпают «учение». В приведенный выше отрывок Евангелия тоже можно поставить абсолютно любые значения. «Нести свой крест»? — Да, пожалуйста, навскидку — смиряться, поститься, нести послушание. «Повредить душе»? — ослушаться, проспать на службу, не вычитать правило. «Постыдиться слов»? каких? — Ну как каких, да всех! Все, что по цитатам порублено и в этом виде растолковано толмачами, вот этого и нельзя стыдиться. Да мы и не стыдимся, Боже упаси, цитаты для нас — наше все.
Все, конкретное значение чего непонятно, можно интерпретировать весьма широко. Услышав прилагательное «зеленый», у каждого человека возникнет представление о каком-то своем оттенке этого цвета, а при слове «зеленоватый» оттенки уже займут почти половину спектра, от бирюзового к буровато-болотному до веселящего кислотно-салатового. Евангелие для толкователей и есть вот такая история про «зеленоватое». Свалка божественных слов, как «зона» в «Пикнике на обочине». Накидано, оставлено. Сверху упало, надо применить, оприходовать. И, конечно, оприходовали. В «поститься», «нести послушание», «вычитывать правило». Вроде бы само по себе все неплохо и вполне может иметь место. Вопрос лишь в том — какое место.
Христос говорил, что люди добрые, справедливые и не равнодушные соответственны Богу: «Таковых есть Царство Небесное». Учил тому — каким надо быть, чтобы такое соответствие являть. Главным в учении Христа является именно это. Только слепой, черствый, духовно бесчувственный человек может этого не понимать. Да и «техника» достижения этого вполне понятна. Проговорена Христом и прописана апостолами. Но религия, едва расправив плечи, построила учение на отрицании, не на том, что нужно и как нужно, а чего нельзя, что не положено. Не понимая, как надо, она зашла через заднюю дверь и стала учить тому, чего, как виделось наиболее болтливым и наименее что-либо понимающим людям, делать не следует. Таковые захватили «информационное пространство» Церкви. Наплодили правил, приложив к каждому нужную цитату. Интерпретировали учение.
А что может сложиться из суммы отрицаний? Правильно. Складывается отрицание самой жизни, если уж оставаться последовательным, это последовательно и было воплощено. Нельзя ничего. Ничего Богу не нравится, что человек может сделать. Оно все ненастоящее, падшее, иллюзорное. Иллюзорно добро, иллюзорны справедливость, честь, заботливость. Все это тоже входит в отрицание. Поначалу как некоторая недостаточность, а после и вовсе как ненужность, никчемность. Ничтожность проявления которых Бог терпит лишь ради одного — ради того, что все это трудно человеку исполнять, а раз трудно, то такая полезная нагрузка ради «исполнения воли» ему и дается в виде распоряжений. Законов.
Если бы трудно было бы хамить, обманывать, насиловать, то, наверное, стоило бы людей этим всем озадачивать. Главное в «повелениях Бога», которое предписывает религия, что они именно трудные, тяжелые. Или даже вовсе «неисполнимые». Вот до чего же неохота все это делать, а надо. Приказ сверху такой поступил — делать то, что особенно трудно. Но самое трудное, конечно, молиться, поститься, исполнять волю своего духовника, правила. Опять же «вычитывать».
Так в итоге в Церкви негласно лидирует учение, что главное «в духовной жизни» — делать то, что особенно неохота. Так христиане в основном и считают. Что больше всего неохота (а надо) молиться, поститься, нести послушание, держать язык на замке, когда так и тянет нахамить, держать себя в руках, когда так и хочется дать в зубы, то есть в представлении христиан в основном человек существо абсолютно развязное. И все, что может его «спасти» — это делать из списка наиболее нежелаемое, самое трудное. То есть, «молиться, кровь проливать», «нести послушание».
И главное, что многое из этого вполне достоверно. Да, человек постоянно срывается на зло. Кто станет спорить? Оттого и действует «учение», что в нем содержится эта «железная логика» во всей красе повернутая к «спасаемому» человеку своими ржавыми боками, сразу предлагающая методику. Но какими методами и впрямь зло купировать, как не теми, которые «железно» предложены «духовными практиками»? И как правильно оценивать масштаб и значение этого зла в повседневности.
Христос учил инициативе добра. Взять свой крест и пойти за Ним, отвергнувшись себя — значит взять эту инициативу в свои руки. Делать через силу, если даже нет душевного расположения. Приучать себя к добру, к соответствию Богу. Но у современных христиан (последние, особенно, лет сто) Бог — это же Абсолют. И какое у Него добро там, никто не знает. «Мы не ведаем». Вот и соответствовать пытаются «абсолюту», который требует молиться, мало питаться, пробовать «любить ближнего», потому что это трудно. Неисполнимо. Так и сообщают своей пастве современные проповедники, буквально: человеку невозможно исполнить ни одной заповеди Божией, это для человека, падшего существа, категорически невозможно.
И что это как не «постыжение слов» Христа? Ведь слово «заповедь» означает предложенную инициативу к действию. Не к «абсолютным» действиям, а к добрым. К справедливости. К милосердию. Ко вниманию, что и означает «возлюби». А у них в учении — категорически невозможно. И главное, все это называется «духовным богатством», которое хранят и лелеют. В вероучении сейчас вторичные воспитательные техники, вторичные доктрины, созданные людьми пугливыми, и готовыми «нести свой крест» только в специально отведенных резервациях, сделались главными, вышли на первое место, отодвинув подальше от себя главное. Так оно и вышло — «зеленоватое». Понимаемое как угодно, на слух. Но не так, как единственно видится, если не быть слепым.
