После почти ста лет отсутствия в Анкаре появился православный митрополит. Как сообщает австрийское католическое агентство KATHPRESS (Вена, Австрия), по итогам недавнего заседания священного синода Константинопольского патриархата им стал занимавший ранее кафедру в Швейцарии митрополит Иеремия (Калигеоргис). Это знаковое решение и вот по каким причинам.
Анкара — город древний, но с точки зрения христианства не имеющий такого важного значения, как Константинополь-Стамбул, где расположена резиденция константинопольских патриархов. Скорее, даже наоборот. До создания нынешней Турецкой Республики в 1923 году в Анкаре проживало немногим более 45 тысяч человек, из которых армяне составляли 12 тысяч человек, греки — около 3100. Ситуация изменилась после вторжения в Османскую империю войск Антанты и отдельно Греции, оккупировавших часть территории, включая Стамбул. В 1919 году генерал османской армии Мустафа Кемаль поднял восстание, завершившееся освобождением страны от захватчиков. Одним из последствий национальной революции оказался «обмен населением», в результате чего тысячи и тысячи греков и армян покинули Турцию. Анкарский митрополит Константинос в 1922 году был вынужден покинуть кафедру и перебраться в Стамбул, где он скончался в 1934 году.
Созданное Кемалем новое государство со столицей в Анкаре избрало курс на построение светской республики. И таковой она являлась до тех пор, пока лидер Партии справедливости и развития, премьер-министр, а ныне президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган не развернул страну в сторону неоосманизма, среди прочего руководствуясь задачей возрождения культуры и традиций Османской империи в пределах Турецкой Республики и усиления политического влияния за ее пределами. Это означало пересмотр религиозной государственной политики в отношении существующих конфессий, включая Константинопольский (в турецкой интерпретации — «греческий») патриархат. Диалог Анкары и Фанара ровным назвать нельзя. Ситуация особенно обострилась после попытки государственного переворота, предпринятой в июле 2016 года. Ряд турецких изданий националистической направленности начали обвинять константинопольского патриарха Варфоломея в контактах с «заговорщиками», связях с оппозиционным проповедником Фетхуллой Гюленом и руководством ЦРУ. Однако спустя какое-то время отношение турецких властей к Фанару стало заметно смягчаться.
Так, 9 июля во время инаугурации Эрдогана в качестве президента Турции патриарх был замечен в ложе для гостей, наряду с руководством правительственного Управления по делам религий (Диянет), местоблюстителем Константинопольского патриархата Армянской апостольской церкви и главным еврейским раввином. Тем самым подчеркивался статус константинопольского патриарха на фоне двух «войн», которые Фанар ведет в последнее время. Его вмешательство в дела украинского православия создало сильную напряженность в диалоге с Русской православной церковью, с одной стороны. С другой, Варфоломей столкнулся, как пишет американская грекоязычная газета The National Herald (Ethnikos Kirikas), с «беспрецедентным кризисом» из-за «полного неповиновения» главы Греческой православной архиепископии Америки в юрисдикции Константинопольского патриархата (GOAA) архиепископа Димитрия (Тракателлиса), который в конце мая отказался уйти в отставку по требованию патриарха. Отметим и заявление влиятельного донора GOAA Эфстатиоса Валиотиса, публично призвавшего рассмотреть вопрос о выходе из подчинения Фанара с получением автокефалии или даже переводе Константинопольского патриархата в США.
Однако, возможно, именно это и способствовало тому, что турецкие власти пересмотрели отношение к Варфоломею. Оставаясь стратегическим союзником Вашингтона и тактическим Москвы, далеко не всегда Анкара довольна своими «друзьями». В ситуации, когда Фанар получил проблемы на американском и российском направлениях, можно быть уверенным, что Константинопольский патриархат не станет подыгрывать иностранным столицам в противовес Турции. Помимо того, перед государством стоит задача сохранения единства турецкой нации, которая начинает дробиться на этнические и конфессиональные группы. Ведь далеко не все особенности Османской империи, о которой так часто сегодня вспоминает Эрдоган, являются полезными. Как замечает американский историк Джастин Маккарти, говоря о феномене зарождения армянского национализма в империи в конце XIX века, «в результате многовековой политики сознательного разделения религиозных групп (миллетов) в османской системе армяне в основном были преданы своей общине, а не правительству», что породило «отсутствие у армян патриотической преданности государству».
А сегодня, по словам митрополита Прусского Елпидифора (Ламбриниадиса), Турция «является предпочтительной страной иммиграции для славянских, румынских и грузинских христиан». Поэтому в епархиях, «осиротевших после «обмена народонаселения», вновь образовалось «христианское стадо». Его еще надо интегрировать в турецкое общество. Это повышает политическую значимость Константинопольского патриархата и заинтересованность в нем Анкары. Отсюда логично вытекает появление в турецкой столице православного митрополита, с которым можно быть на постоянной и прямой связи. Фанар таким образом перестает быть исключительно «греческим патриархатом». Но одновременно он находится и в процессе перехода от идентификации себя как Вселенского патриархата в Константинопольский патриархат новой Османской империи, в результате чего ему придется разделять в будущем как победы, так и поражения неоосманистского курса Эрдогана.
