Эммануэль Макрон дал интервью журналистам еженедельника «Valeurs actuelles», издание крайне правого толка, по его собственному выражению. Отвечая на вопрос о желании большей части населения дистанцироваться и представлять себя жертвой государства, он признал, что столкнулся с огромной проблемой.
Президент Франции Эммануэль Макрон дал интервью журналистам еженедельника «Valeurs actuelles», изданию крайне правого толка, по его собственному выражению. Отвечая на вопрос о желании большей части населения дистанцироваться и представлять себя жертвой государства, он признал, что столкнулся с огромной проблемой.
— Если говорить о Франции, то проблема коммунитаризма имеет как социально-экономические, так и мнимые корни, а также заложена в памяти поколений. И французы, и алжирцы по-прежнему страдают от глубокой травмы, полученной в результате войны в Алжире, и это сильно влияет на перечень требований. Я всегда внимательно слежу за идейным содержанием манифестаций. Возьмем демонстрацию 19 октября в Париже против закона о запрете ношения платка. Основными ее участниками были представители стран третьего мира с намеками на марксистские идеи.
— Как отвечать на эту провокационную риторику, бросающую вызов Франции?
— Республика должна быть непреклонна. Для меня проблема не в том, что женщина в платке сопровождает своего ребенка во время школьной экскурсии. Она не потеряна для общества: она отдает своего ребенка в государственную школу и ездит с ним на школьные экскурсии. И именно через нее мы сможем вернуть сбившихся с пути людей.
— Разве ношение платка соответствует французской культуре?
— Если это ее выбор, то это ее выбор. Если это требование ее мужа, и она вынуждена подчиниться, то она, по крайней мере, надеется, что ее ребенок сможет сам выбирать и сможет быть свободным. Моя главная проблема — дети, которые не ходят в школу. А ребенок, чьи родители мусульмане и который интегрировался в общество, никого не беспокоит. Если у его мамы есть платок, и она никому не докучает, мы не можем сказать ей: «Вам здесь не рады». Это огромная ошибка.
— Но нам говорят, что вечный страх общественного осуждения и исламофобии ведет нашу культурную модель к самоуничтожению, а выживших после теракта в «Шарли Эбдо» оставляют один на один с критикой внутренних врагов.
— Религия используется некоторыми как своего рода политический жест, чтобы объявить государству, что их презирают.
— А что делать с 27% мусульман, живущих во Франции и ставящих шариат выше законов Республики?
— Это моя борьба… это большая проблема для нас.
Позиция президента по поводу межобщинной напряженности отличается достаточной гибкостью.
— Существует напряженность между религиями или предполагаемыми религиями, а также все что связано с ними… Некоторые люди поддерживают коммунитаризм и размежевание… На самом деле, они не любят других. Но я не хочу говорить о направленном против белых расизме. Я не хочу погружаться в эту диалектику, потому что считаю ее губительной. Мне чужда наивность, я непреклонен.
Наивный вопрос, навеянный поиском слабых признаков радикальных настроений, который недавно запустил министр внутренних дел: как провести черту между двумя женщинами в платке, если одна придерживается коммунитаризма, а вторая нет? «Я ее не провожу», — отвечает он.
Как бы то ни было, у него есть четкая позиция по поводу поступка Жюльена Одуля (депутат от «Национального объединения»), который унизил женщину в платке, сопровождавшую своего ребенка на школьной экскурсии: «Он загнал себя в угол! Судя по всему, эта женщина оказалась ближе к политическому исламу, чем предполагалось. Но он сделал ее жертвой во имя всех тех женщин в платке, которые никому не мешают и просто отводят детей в школу или ведут их в бассейн! Мы две недели были в заложниках двух угроз, которых необходимо избегать: это коммунитаризм и партия “Национальное объединение”. Именно поэтому мне не хотелось бы к этому возвращаться».
…Президент впервые затронул эту тему за годы после своего избрания, когда вопросы идентичности практически не поднимались. Пришло время.
Тем временем какой-то мерзавец ранит двух верующих в мечети в Байонне, все так же трудно помешать открытию мусульманских школ, а «Исламское государство» (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред.) стремится поквитаться за гибель своего лидера Абу Бакра аль-Багдади.
