Почему некоторые культуры проявляют ненормальную склонность к преклонению перед насилием?
Один из возможных ответов можно найти у патриарха американской психологии, Уильяма Джеймса. Джеймс сказал: “Цивилизованная жизнь делает возможным для целых поколений пройти весь жизненный путь – от колыбели до могилы, ни разу не испытав приступа настоящего страха”. Джеймс намекает на то, что без всепоглощающего предчувствия того, что их жизнь может закончиться в любой момент времени, бенефициары цивилизации ощущают в гораздо меньшей степени варварскую враждебность, яростную ненависть, и глубокое желание убивать и калечить, внушаемых настоящим ужасом. Замечание Джеймса интригует. Но давайте не забывать что и с нами тоже случаются приступы ненависти.
Другой ответ может быть обнаружен в обзоре 49 примитивных культур Джеймса Прескотта, основателя Национального Института Здоровья Ребенка и Программы Биологического Развития Человека. Некоторые из культур, изученных Прескоттом “с огромным удовольствием занимались убийствами, пытками и калечением врага”. Другие – нет. В чем разница? Говорит Прескотт: “Физическая близость – касание, поддерживание, переноска [детей]”. Культуры, холодно относящиеся к своим детям производят брутальных взрослых. Или, в технических терминах, низкая оценка на шкале Детской Физической Привязанности коррелирует с “высоким уровнем физического насилия”.
Вы можете видеть как элементы влияния Детской Физической Привязанности работают в исламских обществах. Исламские матери, как правило, теплы и заботливы. Но исламские отцы жестки в отношении своих детей. Они холодны, далеки и склонны к проявлениям гнева. Их оправдание – в старой религиозной поговорке : “Гнев отца – часть гнева Аллаха”. Когда арабский мальчик достигает возраста полового созревания, его изгоняют из теплого мира матери и сестер в холодный мир мужчин. Здесь особям мужского пола все еще дозволено держать друг друга за руку, но физическая близость между мужчинами и женщинами не приветствуется. Ее место занимает мстительная маскулинность. Результат: взрослые, склонные к насилию. Чтобы понять, как это работает, позвольте несколько углубиться в мир бедуинов.
Бедуинская культура – матерь Ислама. Бедуины – странники по пустыням, кои, до самого последнего времени бродили со своими тентами и верблюдами по Ближнему Востоку и Северной Африке. Городские дети Мекки – места, где родился Мухаммед отдавались бедуинским кормилицам. Сам Мухаммед был выращен одной из таких бедуинских приемных матерей и провел детство среди пастухов пустыни.
Старые бедуинские традиции никуда не делись. В 1978 году американская студентка, изучавшая антропологию отправилась изучать “межличностные отношения” в бедуинском обществе в западной египетской пустыне. Ее звали Лила Абу-Лугод. И у нее были большие преимущества, позволившие ей увидеть самые интимные подробности бедуинской жизни. Ее отец был арабом. Он отправился с ней в Египет и познакомил ее с главой клана, который она начала изучать. Почему? Потому что если бы Абу Лугод вдруг явилась с блокнотом в руках к бедуинскому тенту ее исследование закончилось бы так и не начавшись. Бедуины сразу бы заметили что перед ними – одинокая женщина. Это означает одну из двух вещей. Или ее семье нет до нее дела, и тогда любой наткнувшийся на нее мужчина может поступить с ней так, как его душе угодно. Или же она совершила поступок настолько отвратительный и аморальный , что семья вышвырнула ее прочь. При любом раскладе, мужчина может обойтись с ней так, как ему вздумается.
Но поскольку ее познакомил с кланом родитель, она была принята как хорошая, воспитанная арабская девушка, которую взяли в семью на правах приемной дочери. Она стала жить среди бедуинских женщин как одна из них. В процессе она увидела такие подробности арабской жизни, которые скрыты от представителей западной культуры.
Абу Лугод вернулась с некоторыми крайне показательными наблюдениями, которые, среди прочего, демонстрируют, как бедуинское общество убивает близкие, теплые отношения между мужчиной и женщиной. Романтическая любовь “аморальна”. От женщин ожидается, что они ведут себя отчужденно и не заботятся о мужьях. Женщина говорит о мужчине с которым она иногда спит как об “этом” или “старике”. Когда муж приводит новую жену, предыдущая не должна высказывать ревности, эмоций или печали.
Жен и мужей не видно вместе на публике. Объятия и поцелуи на глазах у других считаются отвратительными, развратными, практически не человеческими поступками. Мужья проводят очень мало времени с женами и практически никогда их не упоминают.
В отношениях между полами выражение заботы считается отвратительным. Новая жена Рашида – члена семьи, за которой наблюдала Абу Лугод сбежала. Рашид расстроился. Но среди бедуинов не принято, чтобы мужчина демонстрировал свои эмоциональные раны – в особенности, если они нанесены женщиной. Болезненная реакция Рашида считалась слабой и заслуживающей осуждения. Даже его родственники бранили Рашида. Позднее у Рашида начались припадки ярости. Теперь все его одобряли. Во это было по-мужски! И затем обманутый муж продемонстрировал реакцию, которой могли гордиться все члены племени. Он начал искать виноватых. Он допрашивал женщин и детей с тем, чтобы узнать, не обидел ли кто молодую жену так, что та была вынуждена сбежать. Наконец, он пришел к выводу о том, что женщина стала жертвой колдовства. За этим злым делом стояла его старшая жена. Разъяренный Рашид покарал свою первую жену, отказавшись разговаривать и навещать ее. С этим актом возмездия в племя вернулось спокойствие и счастье.
Писатель Леон Урис, автор книжки “Хадж” верит в то, что такая же холодность характеризует все арабские семьи и то, как арабы растят своих детей. Урис утверждает, что дети редко получают тепло. Но их часто наказывают, и эти наказания жестоки. Хишар Шараби, профессор арабских исследований в Университете Джорджтауна идет еще на один шаг вперед и утверждает, что арабские дети “репрессированы” в непереносимой степени.
Как и бедуины, арабские жители городов выдвигают на первый план насилие, гнев и месть. Молодой палестинец узнал, что его сестра забеременела, тем самым навсегда запятнав честь семьи. Добродетельный молодой человек смыл позор кровью, зарезав сестру и вспоров ей живот. По словам французского социолога Жульет Минсес, долго прожившей на Ближнем Востоке, речь идет об “экстремально типичном” случае.
Арабские крестьяне, случайно наткнувшиеся на знаменитые Евангелия Наг Хамади в Египте в 1945 году, были всего в нескольких неделях от завершения куда более “важной” миссии. После этого случайного вклада в археологию они наконец выследили убийцу своего отца, убили его, отрезали ему руки и ноги, вырвали сердце из груди и вместе съели его. И возглавляла эту акцию мать этих людей. Британский ориенталист сэр Чарльз Лиель выразил суть арабской культуры одним грубым афоризмом: “кто не выказывает буйства – окажется жертвой”.
И это не первый случай в истории, когда отсутствие физической близости идет рука об руку с любовью причинять боль. В 15-м и 16-м веках в Англии – Англии Шекспира и Елизаветы I демонстрация любви к детям считалась совершенно неприемлемой. Молодые человекоподобные, все запятнанные проклятием Адама, несли в себе дьявола. Его Сатанинское Величество могло быть изгнано только хорошей взбучкой: “Побереги розгу и испорть ребенка” – такова была смертельно серьезная поговорка того времени.
Британские хулиганы той эпохи демонстрировали брутальность, которую поняли бы сегодняшние бедуины. Они привязывали цыплят в огороде, затем осыпали их градом камней и пытали их до тех пор, пока несчастные существ не сдохнут. Они жгли котов заживо. Они устраивали бои разных видов зверей друг с другом, радостно наблюдая, как те рвут друг друга на части. И все это считалось хорошим, здоровым развлечением. Как одобрительно заметил поэт о вышеописанной игре “закидывание петуха” – “”и это самая бравая игра”.
Когда британцы 16 и 17-го веков наконец взрослели, они не теряли любви к насилию. Англичане натравливали собак на быков ради смеха. Собака откусывала часть носа быка или уши, рвала на куски его кожу. В конце концов, или собака перегрызала горло быку, или бык топтал ее в кровавое месиво. Так или иначе, толпа ликовала.
Британцы не ограничивали свою любовь к боли животными. Они публично секли и вешали воров. И громадные толпы с корзинами для пикника собирались на подобные зрелища.
Но спустя пару столетий образовался нервный центр британских мемов, и родители изменили свое отношение к воспитанию детей. Они предложили им немного больше привязанности. И вскоре этого брутальность на британских улицах прекратилась.
Тоже самое можно сказать об арабах. В арабском обществе безжалостное отношение отцов к детям сохраняется. Публичное выражение привязанности и теплоты между мужчиной и женщиной считается злом. И непропорционально большое количество арабов, лишенных интимности и выброшенных в жизнь, где проявление эмоций считается грехом присоединяется к экстремистским движениям чья цель – устроить хаос в этом мире.
THE LUCIFER PRINCIPLE
A SCIENTIFIC EXPEDITION
INTO
THE FORCES OF HISTORY
by Howard Bloom
