Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, как и лидеры других стран, назвал «подлыми и безнравственными действия террористов, напавших на безоружных мусульман в ходе пятничной молитвы в двух мечетях Новой Зеландии». Он заявил, что произошедшее — это «открытое проявление враждебности к исламу и был заранее запланирован», что «западное общество еще больше подпадает под влияние идеологии, которой служит убийца, нацелившийся на нашу страну, народ и меня лично».
Действительно, в трагедии в Новой Зеландии четко просматривается турецкая тематика. Не случайно Эрдоган решил отправить в Новую Зеландию вице-президента и министра иностранных дел Турции Мевлета Чавушоглу. Один из нападавших, 28-летний ультраправый националист из Австралии Брентон Таррант, вел в течение 17 минут прямую трансляцию убийств в сети. На видео видны надписи на оружии и боеприпасах на разных языках, указывающих имена реальных людей и даты исторических событий, связанных с Турцией — это Милош Обилич, Сигизмунд Люксембургский, Казимир Потоцкий и другие. Скорее всего, полагают многие эксперты, террористы решили устроить «цивилизационный теракт на религиозной почве». Помимо того, накануне исполнитель теракта в многостраничном манифесте выступил с угрозами в адрес исламского мира, Турции и лично Эрдогана, которого он охарактеризовал как «самого древнего врага нашего человечества и лидера исламистской группы в Европе». И не только это.
По всем признакам, турецкого президента успели ознакомить с некоторыми фрагментами этого документа, после чего он заявил, как цитирует турецкое издание Yenicag, что «есть террорист и убийца, который хочет разделить мою страну на Анатолию и Запад» и «если немедленно не пресечь этого, мы можем стать свидетелями новых подобных трагедий». Но вряд ли террориста можно считать идеологом, да и Турция от Новой Зеландии далеко. Это когда, например, в марте 2013 года в Анкаре был совершен теракт, а турецким спецслужбам удалось предотвратить покушение на Эрдогана, еще можно было выстраивать какие-то версии и связывать события с определенными внешними силами, которые, правда, тогда публично не идентифицировали. Тем не менее многие турецкие эксперты обвиняли Анкару в отсутствии продуманной и просчитанной региональной политики, выстроенной с точки зрения технологии достижения поставленных целей. В том, что дипломатия демонстрирует относительно эффективную работу при осуществлении простых комбинаций, но проваливается на длинных дистанциях.
Как писало американское издание The National Interest, Турция стала сталкиваться с баррикадами национальной истории, преодолеть которые Эрдоган намеревается через создание «гибрида вестернизированного общества с реанимированным так называемым новым исламом, бросая открытый вызов кемалистам и националистам, переводя свою страну в эпоху смуты». Именно в это время в западных изданиях стало появляться немало публикаций, в которых открыто обсуждались сценарии развала Турции на «светский Запад» и «исламский Восток». Утверждалось, что втягивание ее в события «арабской весны» и сирийский кризис является всего лишь новеллизацией предстоящего передела Ближнего Востока, который «будет сопровождаться ухудшением ее отношений с США и ЕС». Это с одной стороны. С другой, обострением борьбы внутри собственного консервативно-исламского движения. А на стыке противостояния вперед будет выдвигаться поддерживаемый США курдский проект. Вот что писал в этой связи австрийский эксперт Марко Майер:
«Курдская конфедерация» выглядит вполне возможным развитием сценария, а с учетом расселения курдов они собираются забрать с собой большую часть юго-востока Турции, даже если это может означать кровопролитную войну. Будет происходить четкое формирование двух стран. Появится прозападная Турция, которая могла бы продолжать служить в качестве базы НАТО и даже получила бы шанс присоединиться к Европейскому союзу. На востоке страны сформируется исламское консервативное государство Восточной Турции наподобие султаната, который, вероятно, возьмет курс на сближение с арабскими странами Персидского залива… С геополитической точки зрения такой сценарий, безусловно, имеет смысл, тем более что нужно просто собрать воедино имеющиеся кусочки головоломки, а недостающие куски появятся позже. Через 10−20 лет карта Ближнего Востока будет выглядеть совсем иначе и, скорее всего, этими изменениями будут особенно сильно затронуты Сирия, Ирак и Турция».
Отметим, что за последние годы на Западе такого типа рассуждений появилось множество, что нуждается в специальном анализе. Мы это к тому, что угрозы террориста из Новой Зеландии разделить Турцию «на Запад и Анатолию» не эксклюзивны. Они всего лишь повторяют то, что давно присутствует в западном информационном пространстве. Но вот в чем интрига. Эрдоган не раз заявлял, что «мы сталкиваемся с новым и более грандиозным сценарием, цель которого состоит в том, чтобы разделить нашу страну». Но делал это для внутреннего потребления, создавая образ внешнего врага, намереваясь сплотить вокруг себя граждан страны. Однако когда он говорит о необходимости изменить или отказаться от Лозаннского договора 1923 года, определяющего современные границы Турции, что за ее пределами «остались наши мечети и наши святыни», на Западе это воспринимается как реанимация проекта «турецкого халифата» и стремления изменить роль Турции не только на Ближнем Востоке, но и в Европе.
И в этом новозеландский террорист, считающий Эрдогана «лидером исламистской группы в Европе», не оригинален. Опасность в том, что террорист пытается ретранслировать турецкие проблемы на остальной исламский мир, фактически противопоставляя его как Европе, так и всему Ближнему Востоку. Это, во-первых. Во-вторых, избранием Новой Зеландии местом проведения теракта определенные силы создают новую политическую турбулентность в Юго-Восточной Азии с возможным подключением в дальнейшем «турецкого фактора», потенциально создавая новые экзистенциальные геополитические вызовы. Поэтому оценивать ситуацию так, как это делает сейчас Анкара, выступающая с призывами покончить с культивируемой на Западе исламофобией, это как мертвому предлагать припарки. В данном случае, считает преподаватель Лионского университета Мохамед-Шериф Ферджани, Турцию откровенно «подставляют», потому что она в последние годы пытается «выступать от лица всего исламского мира, а ранее дрейфовала от национального «мягкого ислама» к альянсу с радикальными исламистскими группировками и обратно».
В западном сознании всё смешивается в одну кучу: добропорядочные мусульмане и радикальные исламисты. По словам Ферджани, проблема в том, что «возникшая по разным причинам в 1980—1990-х годах во Франции, Европе, Северной Америке и других регионах отвратительная исламофобия, где акции террористических движений использовались как аргумент для оправдания направленного против всех мусульман расизма, кто-то пытается перевести теперь на турок». Точнее, их «политический ислам», который содержит все признаки «антиимпериалистической» борьбы, выталкивают в зону разжигания исламофобии и ненависти ко всему, что хоть как-то несет на себе отпечаток ислама. Почему-то другие исламские, в частности арабские страны, остаются лучшими партнерами Запада и не подвергаются таким атакам. Так что Анкаре есть над чем серьезно задуматься, чтобы многое для себя прояснить, чтобы «новозеландское явление» не стало расти и шириться совершенно неконтролируемым образом.
