Один из ведущих шиитских лидеров Ирака Муктада ас-Садр, бывший вождь «Армии Махди», недавно объединился с иракскими коммунистами, образовав альянс «Саирун» («Идущие»). Победа блока «Саирун» на прошедших в мае с.г. выборах в парламент Ирака поразила и одновременно шокировала западных журналистов и аналитиков. Ас-Садра на Западе привыкли воспринимать как ярого врага США и полную противоположность действующему премьеру страны – лояльному американцам шииту Хайдару аль-Абади. Как изменится политическая и этнорелигиозная картина Ирака после победы на выборах блока шиитов и коммунистов? На эту тему с обозревателем «НГР» Артуром ПРИЙМАКОМ беседовал посол Иракской Республики в Российской Федерации Хайдар Мансур ХАДИ.
Хайдар Мансур Хади: «Сейчас народ не смотрит на религиозную или национальную принадлежность кандидатов». Фото автора
– Господин посол, означает ли победа сторонников Муктады ас-Садра на парламентских выборах, что Ирак станет шиитской республикой?
– Окончательные результаты выборов пока неизвестны. Первичные результаты показывают, что партия Муктады ас-Садра «Саирун» действительно заняла первое место. На втором месте – коалиция «Наср», которую возглавляет господин Хайдар аль-Абади, премьер-министр страны. На третьем месте – партия «Аль-Фатах», возглавляет ее Хади аль-Амири (шиитский политик, экс-министр транспорта Ирака. – «НГР»). Но количество мест в парламенте уже можно назвать. У «Саирун» – 54 места, у «Наср» – 52, у «Аль-Фатах» – 49. То есть разница у них небольшая. Трудно сказать, кто возглавит правительство. Во-первых, подсчет голосов еще не закончен. Во-вторых, Высшая избирательная комиссия должна утвердить итоги. И только после этого будет создана новая коалиция, из состава которой будут выбирать премьер-министра.
– За кого голосовали представители религиозных групп Ирака?
– Хочу подчеркнуть, чем нынешние выборы отличаются от предыдущих, которые были в 2014 году. Фракции те же самые: суннитские, шиитские, из представителей различных конфессий. Но избиратели уже не делятся по такому признаку, что сунниты выбирают суннитов, шииты – шиитов и т.д. За партию ас-Садра голосовали как шииты, так и сунниты. Сейчас народ не смотрит на религиозную или национальную принадлежность кандидатов. Выбирают конкретных людей, которые могут принести пользу Ираку. За три партии, которые сейчас идут впереди, голосовали люди разных вер и национальностей, из разных провинций Ирака. Партии Муктады ас-Садра отдали свои голоса люди из всех 19 провинций страны. За «Наср» проголосовали избиратели из 18 провинций. Это провинции и юга, и севера. То есть жители курдской автономии голосуют за некурдские партии и людей некурдской национальности. За курдские партии на этих выборах голосовали не только курды, но и арабы. Народ понял, что нужно создать сильное правительство, которое будет работать на благо страны. Сильное правительство может представлять интересы всего народа. После войны страна переживает не самые лучшие времена. Нужно правительство, которым были бы довольны все: сунниты, шииты, христиане, курды. В парламенте и правительстве нужны люди, которые бы представляли всю страну. Общественное в Ираке сейчас стало важнее сугубо личного.
– Прокомментируйте, пожалуйста, прошлогодние встречи ас-Садра и премьер-министра Ирака Хайдара аль-Абади с наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом бин Сальманом.
– Несмотря на то что Ирак и Саудовская Аравия – страны-соседи, между нами не было дипломатических отношений 27 лет. То, что господин премьер-министр и ряд министров летом прошлого года ездили в Эр-Рияд, показывает: Ирак хочет возобновить отношения с Саудовской Аравией. Все арабские страны – это братские страны. Плюс к тому мы еще и соседи. И при этом наши отношения почти 30 лет были разорваны. Иракская делегация договорилась с властями.
Саудовской Аравии о том, чтобы открыть саудовское посольство в Багдаде, консульства в Басре и Наджафе. Конечно же, велись переговоры об укреплении и развитии двусторонних отношений между королевством и нашей страной. Господин Хайдар аль-Абади в течение двух-трех месяцев дважды посещал Саудовскую Аравию. Это говорит о том, что Ирак и Саудовская Аравия имеют желание крепить и развивать отношения. Муктада ас-Садр – очень уважаемая личность. Он ездил в Эр-Рияд, чтобы показать нашим братьям по Корану, что Ирак – арабская страна и что мы хотим укрепить отношения с другими арабскими странами. Поездка ас-Садра в Эр-Рияд и его встреча с принцем Мухаммедом показали поддержку курса правительства нашей страны. А правительство сейчас хочет восстановить отношения со всеми странами, отношения с которыми ранее были утеряны или испорчены. Поэтому поездка ас-Садра в Эр-Рияд имела положительный результат. Саудовская сторона встретила его очень тепло.
– Какие религиозные лидеры внесли свой вклад в мобилизацию иракцев на борьбу с запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГ)?
– Прежде всего лидер шиитов Али аль-Систани. Его уважают не только шииты и сунниты, но и представители других религий. Он выпустил фетву, в которой призвал всех граждан Ирака, кто может взять в руки оружие, вставать на борьбу с ИГ. Очень много молодежи пошло добровольцами в народное ополчение. Эти молодые ополченцы вместе с армией и полицией участвовали в войне против ИГ. Призыв Али аль-Систани имел большое значение в деле объединения всех граждан Ирака – как мусульман, так и христиан. Шиит аль-Систани объединил шиитов и суннитов. Объединенное фетвой Систани народное ополчение стало серьезным подспорьем для официальных силовых структур в борьбе с ИГ.
– Как представлены в парламенте религиозные группы Ирака?
– Депутаты – представители всех народов и религиозных общин страны. Парламент, который будет действовать до созыва нового, был избран в 2014 году. Там есть арабские и курдские фракции, мусульмане и христиане. Есть суннитские и шиитские фракции, есть депутаты от езидов. Парламент – как Ирак в уменьшенном виде, там представлены все слои национального и религиозного общества страны.
– Какие христианские группы на настоящий день проживают в Иракской Республике? Насколько они многочисленны?
– В 1947 году, когда население Ирака было 4,5 миллиона человек, христиан было 1 миллион 499 тысяч. В 80-х годах было 1,5 миллиона христиан. А сейчас, в связи с действиями ИГ и другими негативными факторами, в Ираке осталось всего полмиллиона последователей Христа. Очень многие христиане уехали за границу. В основном христиане населяют Иракский Курдистан, район Эрбиля и Мосул в провинции Ниневия. В Багдаде они тоже есть.
– Кто из них обитает в местах традиционного компактного проживания, а кто в лагерях беженцев? Где располагаются основные лагеря беженцев?
– Самая крупная группа, которая осталась жить там, где жила раньше, – ассирийцы-католики. Остальные христиане в большей своей части живут в лагерях беженцев. Правительство заботится о них, старается их вернуть в места традиционного проживания. Самый крупный лагерь беженцев – в Курдистане, в районе Дохук. Там вместе с христианами живут также мусульмане, которые были вынуждены бежать от ИГ и других террористов. Также есть лагеря в Эрбиле и провинции Дияла, к северо-востоку от Багдада. Федеральное правительство вместе с местными правительствами делает все возможное, чтобы людям было комфортно жить в этих лагерях. Власти делают также все, чтобы люди могли вернуться на места своего проживания.
– Контроль над местами проживания религиозных меньшинств осуществляется федеральным правительством в Багдаде и правительством курдской автономии в Эрбиле. Кроме этих центров, есть еще какие-нибудь?
– Есть районы, которые находятся одновременно под контролем и федерального правительства, и правительства в Эрбиле. В реальности же их судьба не решена. Каждая сторона утверждает, что эта территория принадлежит только ей. В Конституции Ирака есть статья 140, которая рассматривает вопрос спорных территорий и регулирует отношения спорящих сторон по ним. В настоящее время федеральное правительство и правительство Курдистана ведут переговоры о том, кому все-таки контролировать эти спорные земли. Процесс до сих пор на стадии переговоров. Какие это районы? Прежде всего Киркук. Его называют «маленьким Ираком». Там живут представители разных национальностей и вероисповеданий: арабы, курды, туркоманы, христиане, мусульмане. В провинции Салах ад-Дин есть город Туз-Хурмату. Там основное большинство – туркоманы. Туз-Хурмату контролируют и Багдад, и Эрбиль, потому что в Туз-Хурмату, кроме туркоманов, есть еще представители самых разных национальностей и конфессий. Поэтому трудно сказать, к какой части Ирака относится эта территория.
– На какой стадии сейч переговоры по Киркуку, Мосулу и Ниневийской долине?
– Переговоры ведутся очень активно. Основная достигнутая договоренность: судьба территорий будет решаться только в рамках закона. Очень нужно, чтобы переговоры проходили в рамках закона. «Закон» здесь – ключевое слово. После победы над ИГ в эти районы необходимо вернуть стабильность и покой, чтобы ставшие беженцами жители этих мест могли туда вернуться. Переговоры между федеральным правительством и правительством курдской автономии ведутся и будут вестись только в рамках закона.
– Есть ли информация о конфликтах между курдами Ирака и представителями сирийского меньшинства? И есть ли конфликты между христианами Ирака? Ведь они все разные.
– Конфликта между курдами и сирийцами в Ираке не существует. Единственный момент – вопрос спорных территорий, который, как я уже сказал, решается в рамках закона. Разве что это можно интерпретировать как конфликт, но и вопрос с территориями успешно решается. Кроме того, федеральное правительство контролирует все районы страны. После того как они освободились от ИГ, главная задача – вернуть во все районы Ирака стабильность и процветание. Малейшая возможность конфликта сразу фиксируется и пресекается, чтобы люди, которые и без того пострадали, не страдали еще больше. Нколько мне известно, христиане – самая миролюбивая чть неления Ирака. У меня много знакомых и друзей из христиан. Они очень миролюбивые люди. Поэтому взаимные конфликты между христианами Ирака невозможны. Как раз наоборот, христиане стараются быть миротворцами. Если где-то возникает конфликт, христиане идут туда со словами мира, утешения и спокойствия.
– Как складываются отношения у Багдада, Эрбиля и у представителей христианских меньшинств с международной антитеррористической коалицией, которой руководят США?
– Эта коалиция прикрывала иракские войска с воздуха и не учтвовала в наземных операциях. В наземных операциях учтвовали только иракцы: армия, полиция, курдские пешмерга, то есть народное ополчение. Хочу отметить, что страны, которые не входили в эту коалицию – к примеру, Россия и Китай, – тоже сыграли большую роль в поддержке иракских сил. Россия и Китай поставляли оружие и многое другое.
– Вы что говорите: «победа над ИГ», «после победы над ИГ». Можно ли с уверенностью сказать, что с террористами в Ираке покончено?
– После того как премьер-министр Ирака в январе 2017 года объявил, что иракские войска одержали победу над ИГ, то можно сказать – да, ИГ в Ираке нет. Остались только маленькие «карманы». Из стадии боевых столкновений война с ИГ перешла в стадию нахождения этих «карманов» и обезвреживания там мелких ячеек, групп террористов или сочувствующих им лиц. Это больше контрразведывательная операция, чем военная. В военной операции против ИГ учтвовали все граждане Ирака: христиане, мусульмане, арабы, курды. В этой операции были задействованы и регулярная армия, и народное ополчение. В чтности, в ополчении было подразделение «Вавилоняне» из 2 тысяч человек. Все бойцы «Вавилонян» были христианами.
