Парламент Казахстана готовится принять проект изменений и дополнений в законодательные акты, регламентирующие религиозную деятельность и деятельность религиозных объединений. Согласно информации местных информационных агентств, если проект будет принят, то госслужащим в Казахстане запретят состоять в религиозных объединениях и использовать в их интересах свое служебное положение. Органы исполнительной власти, в том числе на местах, будут наделены большими полномочиями по мониторингу религиозной ситуации. Любопытная деталь: предложено штрафами оберегать от оскорблений чувства не только верующих, но и атеистов.
По новым понятиям: радикализм и деструктивное религиозное течение
Также сообщается о том, что законодатели готовятся ввести в закон новые понятия “деструктивное религиозное течение” и “религиозный радикализм”, и скорректировать его так, чтобы более эффективно предотвращать проникновение в общество чуждых Казахстану идеологий. Напрямую речь не идет о конкретной идеологии, однако обозреватели едины в том, что фигурой умолчания в данном случае является именно так называемый “радикальный ислам”.
“Ужесточение законодательства в этой сфере и приведение его в соответствие с цивилизованными нормами нельзя не приветствовать, ибо реальная угроза раскола общества по религиозным признакам и дестабилизации существует”, считает участник движения “Жана Казахстан” (Новый Казахстан) Амиржан Косанов. Но, продолжает он, сейчас власть пытается махать кулаками после того, как “религиозный радикализм, катализируемый не решаемыми годами социально-экономическими проблемами и абсолютной безответственностью и бесконтрольностью власти, давно уже вошел во все поры” казахстанского общества. “Добавьте сюда все усиливающийся общественно-политический протест, который ищет новые пути своего проявления… Поэтому вынесение на повестку дня вопроса о религиозном экстремизме нужно рассматривать через призму вышеназванных проблем”, – говорит оппозиционный политик в интервью DW.
Средняя Азия, ислам, советская и светская власть
Казахстанский политолог Петр Своик предлагает вспомнить, что “ислам в Средней Азии, начиная еще с монгольских завоевателей, традиционно был сродни византийскому православию, – религией, принимающей свое место под земными властителями”.
“Поэтому и власть принимала такой ислам. Советская власть этот подход унаследовала. Когда коммунизм как религия был отменен, то власти в независимом Казахстане очень активно стали заигрывать с религией. В основном это был ислам, хотя подпитывалось и христианство. Все акимы (главы областей) соревновались друг с другом в строительстве мечетей. В тот период наши власти неосторожно разрешили свободно учиться исламу за границей, и сюда был принесен другой подход, который посягает на светскую власть”, – говорит политолог.
“Такая политика закончилась условно во второй декаде этого тысячелетия, когда стали вылезать неприятности в виде исламского радикализма, плохо управляемых процессов на западе Казахстана, когда почти безоружные молодые люди шли штурмовать объекты силовиков, и это закончилось кровопролитием. После этого власть дала задний ход, в первую очередь критически взглянув на активное направление молодых учеников на обучение в различные зарубежные религиозные центры, начиная с Саудовской Аравии. Сейчас власть пытается с этим бороться, хотя Нурсултан Назарбаев и проводит “показушные” всемирные съезды религий. Отголоски такой стратегии, нахождении некоей меры, видны и в споре о хиджабах, и в изменении закона о религиозной деятельности”, – говорит собеседник DW.
Светское государство, казахи и арабы
Примечательно, что местные СМИ, комментируя на днях сообщение о возвращении сенатом с поправками в мажилис (нижнюю палату) указанного законопроекта, цитировали высказывание председателя одного из сенатских комитетов Дариги Назарбаевой о законопроекте: “Мы казахи, мы не арабы. В целом, я считаю, у нас очень либеральное законодательство и отношение ко всем религиям… Если религиозное воззрение направлено на развитие общества, пропагандирует толерантность, мир и спокойствие в стране, то тогда ради бога и добро пожаловать”.
Амиржан Косанов уверен, что Казахстану нужны не только поправки в закон, а новое видение роли религии, причем не только ислама, в меняющемся мире и стране.
“По Конституции – Казахстан светское государство. Но влияние религии, главным образом ислама, которому привержены казахи, растет и будет расти. Это объективная тенденция, с которой надо считаться. Нужно создавать цивилизованные механизмы проявления существующих в обществе умонастроений, в том числе и протестных. Ведь на деле получается, что власть сама выталкивает протестные настроения, в том числе и легальную политическую оппозицию из правового поля, и униженным и оскорбленным гражданам некуда идти, кроме тех же религиозных течений”, – считает он, указывая на то, что внимание только на внешних признаках не избавляет от потенциальных опасностей.
“Можно и без бороды и в длинных штанах осуществлять свои недобрые замыслы. Главное – надо решать назревшие социально-экономические, общественно-политические проблемы”, – уверен политик.
Но тут, продолжает он, имеется чрезвычайно больная для действующей власти тема – признавая наличие самой угрозы радикальных религиозных течений, власть никак не хочет признавать наличие их скрытых покровителей в ее же недрах. “Даже требования со стороны самого президента “запретить бороды и короткие штанишки” на деле никакого действия не возымели. Что примечательно для наших реалий. Добавьте сюда влияние ряда стран, в которых эти течения главенствуют. А ведь с ними Казахстан имеет тесные экономические отношения”, – считает собеседник DW.
Казахстан и исламская модернизация
По оценке Косанова, основные акценты обсуждаемого закона, как то борьба с внешними признаками деструктивных религиозных течений, порядок получения религиозного образования за рубежом, оскорбление чувства и достоинства как верующих, так и неверующих, не являются определяющими.
“Нужно бороться с внутренними причинами явлений, которые уже сегодня представляют опасность для будущего страны. И разбираться с вопросами международной кооперации этих течений. Религиозный радикализм, как и мировая экономика, становится транснациональным, и здесь Казахстану нужно объединять свои усилия с другими странами, в первую очередь, с теми, откуда эти угрозы исходят”, – говорит он.
Однако ислам не раз в новейшей истории использовался в качестве идеологии для проектов модернизации. В качестве одного из примеров можно вспомнить о деятельности фонда Ага Хана. Но Петр Своик обращает внимание на то, что, хотя в Казахстане порой “вбрасывалась” идея исламизации как модернизационного проекта, однако всполохи быстро затухали. “Идея исламской модернизации в том или ином виде в Казахстане не популярна ни у властей, ни среди населения. Простой пример – уже лет пятнадцать речь ведется о том, что в Казахстане будет осваиваться исламский банкинг. Проводятся семинары, даются обещания. Но такого банкинга как не было, так и нет. Нет ни одного заметного общественного деятеля, который основывался бы именно на исламских ценностях. Даже наш Верховный муфтий играет в общественной жизни очень незаметную роль”, – рассуждает политолог.
При этом он исходит из того, что если перечислять глубинные опасения казахстанцев, то для общества это прежде всего сохранение межнационального согласия, а на втором месте – это опасение усиления радикального ислама. Ни нарушение межнационального баланса, ни радикализация ислама, не поощряются ни властями, ни обществом. Но и во власти, и среди интеллигенции сейчас есть фигуры, которые желали бы и первого, и второго, отмечает Своик.
