На фоне отрезания голов за веру во Франции фетва Духовного управления мусульман России о запрете женитьбы на иноверцах выглядит почти невинно. Муфтии говорят, что это правило действует только для общины и только для религиозных обрядов. «Новые известия» попытались понять, как запрет связан с растущим консерватизмом.
Только в исключительных случаях мусульманам разрешается жениться на «женщинах Писания», говорится в фетве Совета улемов Духовного управления мусульман России. В остальных случаях браки между мусульманами и не мусульманками попадают под запрет. Заместитель главы ДУМ Дамир Мухетдинов целиком и полностью поддерживает мнение своего шефа Равиля Гайнутдина, но поясняет, что постановления совета улемов носят «внутриобщинный характер» и апеллируют к «ответственности человека перед богом и никак иначе».
Но не все так однозначно, если даже внутри духовников согласия нет. Духовное управление мусульман Татарстана не согласилось с призывом Москвы. Да и в обществе возникло непонимание. Сергей Бычков, доктор исторических наук, историк русской церкви говорит:
– Печально то, что Совет муфтиев всегда отличался широтой взгляда. Председатель Совета муфтиев, Равиль Гайнутдин, всегда был человеком широких воззрений. Поэтому очень странно прозвучало решение в разгар пандемии, когда люди нуждаются в ободрении, в поддержке. Вместо этого им выложили такой подарок – задумайтесь, правильно ли вы поступили, если женились или вышли замуж за иноверца.
Исследователь ислама, старший научный сотрудник Института классического Востока и античности НИУ ВШЭ Алексей Журавский называет позицию Совета муфтиев охранительной, вызванной страхом размывания идентичности:
– Там, где верующие какой-либо религии представляют меньшинство, хотя и очень значительное меньшинство, как мусульмане в России, такая озабоченность весьма объяснима. Хотя, на мой взгляд, и излишня: мир, несмотря на «фундаменталистские откаты», движется в сторону светских обществ, где право жить в межрелигиозных или межконфессиональных семьях в силу факта становятся все более частым.
Нарастание консерватизма и религиозная инкапсуляция
В российской конституции записано, что Российская Федерация – светское государство. Церковь отделена от государства – с этим выросли многие поколения советских и постсоветских людей. Пушкин в начале 19-го века назвал государство «единственным европейцем», подчеркивая его ответственность за прогресс. После всплеска безудержной свободы 90-х годов в путинской России наступила эра консерватизма. В 21-м веке Психолог Александр Асмолов видит тоталитарно-клерикальную угрозу для России:
– Президент говорит, что у нас, безусловно, государство светское. По сути, у нас политическая доктрина становится клерикально-тоталитарной. Более того, появляются жрецы клерикально-тоталитарного режима, которых вы видите каждый день, которые находятся в политике. Достаточно взглянуть на таких как Клишас, Крашенинников, Соловьёв, Ямпольская – и мы увидим, что установки фундаментализма навязываются нам каждый день. Все они – жрецы политического минета, так я их называю. Они так умеют поцеловать власть, что последствием этих поцелуев является нарастание мракобесия и помрачение сознания людей. Они формируют неприкосновенность, некритичность, бесконечные запреты, дошедшие до того, что нельзя анализировать историю.
Граница между государством и религиями размывается. Достаточно посмотреть на взаимоотношение РПЦ и властей Москвы, считает историк Сергей Бычков. Принцип «разделяй и властвуй» тоже никто не отменял:
– В Конституции записано, что РФ – светское государство, и церковь отделена от государства. Мы видим, что в Москве, например, реализуется программа «Двести» – строительство двухсот храмов. Она финансируется правительством. Мы знаем, что самый большой храм – Храм Христа Спасителя- находится на балансе Московской мэрии. Все немалые расходы по ЖКХ оплачиваются из бюджета Москвы. То есть, декларируется одно, а на деле – другое. Надо хотя бы не мешать мусульманам, если они хотят построить мечеть, чтобы они не давили друг друга. Если хотя бы в этом государственная политика будет открыта для них, то это во многом снимет напряжение, которое существует.
Перед различными религиями стоят различные задачи. Сергей Бычков говорит, что во время пандемии православные храмы опустели. Священники получают поддержку государства и видят не только кризис экономики, но и кризис веры. В исламе есть проблема «современизации», когда архаичная картина мира этой религии входит в противоречие с окружающей действительностью.
– Во многом это связано с тем, что фундаменталистски настроенные имамы дают действительно очень простые ответы на многочисленные очень сложные вопросы современности. Человеку всегда легче объяснить происходящее с помощью двух-трёх стереотипов или двух-трёх мифов, нежели вникать в сложную ситуацию. А современный мир ставит человека перед сложными и противоречивыми проблемами. Фундаментализм даёт примитивные ответы, – говорит Алексей Журавский.
Во времена перемен простые ответы на сложные вопросы превращают религию в замкнутую, отталкивающую любые воздействия систему, считает Александр Асмолов, начинается религиозная инкапсуляция. Табуирование браков мусульманина с немусульманкой говорит о том, что «система начинает окукливаться и пытаться выйти из потока внешнего информационного и политического мира»:
– Это цивилизационный и антропологический риск нашей страны. Если мы сваливаемся в тот или иной фундаментализм, то тогда вместо Конституции мы получим законы Шариата. И по этим законам каждый раз будем жить по формуле «Гюльчатай, покажи личико». Мы окажемся в одном из самых тяжёлых обществ, в котором наступает сезон фанатизма. Мы окажемся на обочине цивилизационного развития.
Бегство от свободы
Свобода – тяжелое бремя, говорит историк Бычков:
– После крушения тоталитарного государства – Советского Союза – люди обрели свободу. Мы видели, чем это оборачивалось – расстрелом Белого дома, бандитизмом, рэкетом, вымогательством. Первыми воспользовались свободой те люди, которые приносят зло. А для других эта свобода оказалась тяжким бременем. Чаще всего свобода не востребована, тяжела и нежеланна для многих.
Чтобы воспользоваться свободой, нужно иметь стержень. Одного декларирования примата свободы мало. Свободу нужно защищать. Свободе нужно учить. Как говорил великий психолог Эрик Фромм: «сделать выбор между возможностью войти в открытую дверь и тем самым, испытать страх войти в открытую дверь и бегством от свободы». Фундаментализму противостоит триада – искусство, культура и образование. Они рождают критическое мышление и становятся вакциной против мракобесия. Но с помощью одного образования решить эту проблему невозможно. Алексей Журавский видит в этом задачу, в первую очередь, для государства:
– Первостепенную роль играют правовые институты, если они ведут себя последовательно в светском обществе, которое не заигрывает с религиозными настроениями, а последовательно проводит светскую политику, и чёткая государственная политика.
С этим в нашей стране сложно. Целые республики, как Чечня, отданы на откуп сторонникам шариата, которые прикрываются традициями и устанавливают авторитарное правление. Роль идеолога взяло на себя телевидение, которое делит мир на своих и чужих. «Окукливание», по меткому выражению Александра Асмолова, продолжается.
