Священник из Нагорного Карабаха отец Ованес в ноябре стал известен на весь мир — он демонстративно отказался покинуть древний монастырь Дадиванк, находящийся на территориях, которые должны вернуться Азербайджану. Монастырь теперь охраняется отдельным взводом российских миротворцев. Корреспондент “Ъ” Александр Черных побеседовал со священником о его отказе подчиниться светским властям, об итогах войны и о перспективах решения карабахского конфликта.
— Что вы будете делать, когда район передадут Азербайджану?
— Я уже заявил — и свои слова на ветер не бросаю. Я остаюсь. Буду молиться Богу, чтобы весь мир раскрыл глаза и начал рассуждать справедливо. Если это азербайджанская земля, азербайджанская территория — значит, здесь будет Азербайджан. А если армянская — пусть она остается армянам. Вы спросите, как узнать, чья это земля. Так вот вам ответ — эта церковь, этот монастырь. Почему она называется Дадиванк? В честь Дади — он был учеником апостола Фаддея. Фаддей и Варфоломей проповедовали христианство в Армении. В I веке современной истории, в 60–70 годах Дади пришел сюда проповедовать христианство, принял мученичество, и его похоронили здесь. Его мощи лежат здесь! Потом в IV веке армяне приняли христианство как государственную религию — первыми из всех. С тех пор сюда стали приходить паломники, верующие — и приходят до сих пор. Они построили здесь часовню и храм. Это что, не доказательство?
Азербайджан говорит, что это их земля, потому что их люди жили здесь 70 лет. Но мы-то веками жили здесь. Тысячелетиями! Поэтому я хочу, чтобы весь мир рассуждал правильно. Рассуждал справедливо.
— Давайте пока попробуем вернуться к новейшей истории. У вас с миротворцами налажен контакт?
— Да, конечно. У нас хорошие отношения. Они служат справедливости, они ценят нашу веру. Не знаю, какая у них вера — среди них есть и православные, и мусульмане, наверное, тоже. Но в любом случае у нас очень хорошие отношения.
— Что вам говорит их начальство — какие у них задачи здесь?
— Хранить церковь и дать нам молиться так, как мы молимся. А остальные вопросы решаются уже на высшем уровне. Ждем.
— Отец Ованес, я хочу спросить вас не как армянина, а как священнослужителя — что вы думаете об этой войне?
— Во-первых, я думаю, что никаких войн быть не должно. Во-вторых, народ рассуждал так — если это наша земля, то пусть она остается нашей. А если нет, мы согласны отдать ее Азербайджану. У нас есть об этом проповедь в Библии.
(Отец Ованес торжественно произносит несколько предложений на армянском и строго смотрит на одного из посетителей монастыря. Тот, смущаясь, переводит на русский: «Не убивай… Не говори плохого… Не бери того, что тебе не принадлежит». Священник одобрительно кивает и продолжает отвечать.)
Вот Азербайджан хочет забрать то, что не их. Они говорят: «Это наше». Но это не ваше. Посмотрите, какие древние здесь хачкары (каменные кресты с резьбой, один из культурных символов Армении.— “Ъ”). Посмотрите, какой древний здесь монастырь. А нам говорят, чтобы мы оставили хачкары, чтобы мы оставили церкви и оставили свои земли. Разве так бывает?
А весь мир им хлопает: «Раз азербайджанцы хотят землю, они имеют на нее право, надо им ее отдать». А почему? Потому что у них есть Турция? Потому что у них есть нефть? Горючее важнее всего? Этому разве учил Христос?
Нет, Всевышний смотрит на нас. И кто несправедлив — тот получит за это. Я знаю, что так будет.
— Если спросить азербайджанцев, они тоже говорят, что жили в Кельбаджарском районе…
— Семьдесят лет? Семьдесят лет они там жили?
— … Говорят, что их оттуда изгнали. Что армяне несправедливо с ними поступили.
— Армяне тысячи лет здесь жили, а не семьдесят лет. А сколько раз азербайджанцы нас изгоняли? Сколько раз они убивали армян? Ломали хачкары, разрушали церкви, превращали их в хлев. Вот так они жили здесь.
— Тогда я еще раз спрошу вас как священника. Я говорил с азербайджанцами, я говорил с армянами — и они всегда припоминают друг другу исторические обиды, игнорируя случаи собственной неправоты. Скажите как христианин — что надо сделать, чтобы два народа могли жить вместе? Возможно ли это вообще?
— При советской власти мы с ними жили вместе. А сейчас азербайджанцы учат своих детей, что армяне их враги.
— А в Армении разве не так? Армяне тоже считают врагами азербайджанцев и турок.
— Вот смотрите. В Армении даже если говорим «враг» — мы можем его простить. Мы всегда прощаем. А они не прощают. Вот разница.
— Вы говорите, что в советское время такой вражды не было. А вы тогда общались с азербайджанцами?
— Ну конечно. Тогда как было — «наш дом Советский Союз». Это русские сказали, это мы сказали, азербайджанцы, киргизы, татары, грузины… Так ведь было?
— А потом все захотели независимости.
— Так вот, когда я служил в советской армии, в Архангельской области — со мной служили 17 азербайджанцев. И мы друг с другом общались точно так же, как с русскими, украинцами и остальными. Вот так было.
— И вы не вспоминали прошлое? Погромы, геноцид?
— Нет, нет. Не говорили об этом.
— Но и вы, и они знали про эти события?
— Ну, конечно, знали. Но ничего не говорили. Просто жили. А вот когда Союз распался, азербайджанцы начали говорить: «Это наша земля». Ну, докажите, пожалуйста. Если докажете — мы согласны отдать вам. А если вы просто так хотите взять чужое — нет, этого у вас не получится. А они обманывают весь мир — и весь мир хлопает этому.
Давайте я вам скажу: «В Москве давно живут армяне, значит, это армянский город». Вы ведь ответите, что я сумасшедший, так? И мы так же относимся к их претензиям.
Этому монастырю две тысячи лет. Пусть придут историки — из Азербайджана, из Турции, из России — пусть сядут вот за этот стол. Будем рассуждать. Если они докажут, что хоть один камень здесь поставили мусульмане, я согласен оставить эту церковь. Но у них нет таких доказательств, а у нас есть. Наши хачкары — разве этого недостаточно миру? Наши хачкары — это наша печать. Хотите, я вам покажу здесь хачкар на могиле — он поставлен в 1284 году. Что, тогда существовал Азербайджан? Слово «Азербайджан» было тогда?
— На это можно ответить, что за тысячи лет земли много раз переходили от одних государств к другим. Тысячи лет назад были огромные армянские царства — но сейчас это земли других народов. Вы же не требуете вернуть все, что когда-то принадлежало армянам. Тогда возникает вопрос: почему нельзя сохранить церковь и хачкары на территории Азербайджана?
— Но сейчас армяне здесь живут. Почему тогда азербайджанцы вообще приходят сюда?
— Они скажут вам, что жили здесь до 1992–1993 годов.
— А я скажу, что до этого мы жили здесь.
— В том-то и дело, что этот спор можно увести на века назад. Но миру надо решить проблему, которая существует здесь и сейчас.
— Ну, хорошо. Вы сказали, что земли в истории часто переходят из рук в руки и что это нормально.
— Хм, я не совсем это…
— … А значит, армяне честно забрали эти земли в 1994-м по итогам той войны. Почему тогда азербайджанцы приходят сейчас и говорят, что это все равно их земли? Почему?
— Не знаю. Видимо, потому что они выиграли эту войну.
(Отец Ованес долго молчит.)
— Мы проиграли эту войну, да. Если у них есть Турция, я могу громко сказать: «У нас есть христианский брат — Россия». Но если им Турция помогала в этой войне до конца, то Россия — я не знаю, почему не помогла так же.
