Вчера умер жрец Дыдрыпшь-ныха – святилища традиционной абхазской религии – Заур Чичба. Завтра он будет предан земле в своем родном селе Ачандара Гудаутского района.
«Жрец», «верховный жрец» – при этих словах перед большинством людей предстают картины из жизни Древнего Египта, других канувших в Лету сообществ. Исключительно так воспринимались эти слова и у нас в Абхазии более тридцати лет назад, во времена воинствующего атеизма в СССР. Но затем наступило время возрождения в республике не только мировых религий – христианства и ислама, но и традиционных дохристианских верований, которые до этого были фактически под запретом. Возрождено было и избрание на почетную должность «хранителя святилищ», которых в Абхазии семь. Поначалу эта должность чаще всего именно так и называлась, поскольку слово «жрец» резало многим слух. Но потом к нему привыкли и стали воспринимать как нечто вполне естественное.
Так же естественно в Абхазии воспринимается и то, что одни и те же люди соблюдают обычаи и обряды как, скажем, православия, так и традиционной абхазской религии (слово «язычество» у нас не любят произносить). За послевоенное время хранителем святилища Лых-ных, в собраниях-молениях которого в день православной Пасхи я каждый год принимаю участие, служит уже третий человек, сменивший тех, кто ушел в мир иной. А вот бессменным хранителем самого известного, главного абхазского святилища, у подножия горы Дыдрыпш, которая возвышается над селом Ачандара, три десятилетия был ачандарский крестьянин Заур Давидович Чичба.
Я познакомился с ним ровно двадцать лет назад, в октябре 1998 года. В компании нескольких человек, среди которых были академик из Москвы Павел Флоренский, нынешний мэр Сухума Адгур Харазия, абхазский поэт и собиратель фольклора Игорь Хварцкия, московский журналист Татьяна Шутова, посетил тогда дом жреца в Ачандаре, и Заур Чичба рассказал нам много интересного, в том числе о своем общении во время грузино-абхазской войны с Владиславом Ардзинба. Рассказанное им легло потом в основу моей газетной публикации «У подножия Дыдрыпша» в газете «Эхо Абхазии» от 3 ноября 1998 года. Не знаю, кто выложил вскоре после этого ее в интернет (у нас в Абхазии его тогда еще не было), но та публикация и по сию пору «висит» на ряде сайтов. И, пожалуй, это была первая электронная версия моей журналистской работы.
До этого, летом 1998-го «ЭА» в трех номерах опубликовала большую статью кандидата исторических наук, сотрудника Института востоковедения РАН Александра Крылова (ныне он президент российского общества кавказоведов) «Абхазское святилище Дыдрыпш: прошлое и настоящее». Публикация вызвала большой интерес читателей.
В день посещения жреца мы сидели во дворе на вынесенных из дома и расставленных полукругом стульях и говорили о Дыдрыпшь-ныха. Получилась, в общем, такая импровизированная пресс-конференция: мы задавали вопросы, Заур Чичба отвечал. Что же узнали мы от него в дополнение к упомянутой публикации ученого про святилище?
Живший в стародавние времена в этих местах и имевший человеческий вид апаимбар (ангел, слуга Бога), которого люди вконец замучили своими мелочными просьбами, обратился к Богу, и тот сделал его невидимым. С того времени люди стали догадываться о его местонахождении только по следам, которые он оставлял, – например, кострищам. И чаще всего эти следы встречались на вершине горы, названной горой Дыдрыпш. Поэтому люди и решили, что она является местом его обитания. Вершина горы представляет собой довольно ровную травянистую площадку (характерно, что скот из ближайших крестьянских хозяйств эту сочную траву никогда не ест). Раз в году ачандарские чичбовцы во главе с Зауром поднимаются на нее и приводят ее в порядок: чистят родник, убирают упавшие деревья… Моления же, принесение клятв и т.п. проводятся у подножия горы. Причем это происходит только в определенные дни недели – таких установлено два.
Особенно нам запомнилось прозвучавшее уже под конец «пресс-конференции» воспоминание Заура Давидовича. Это было на следующий день после начала грузино-абхазской войны. Жрец не мог не находиться тогда под сильнейшим впечатлением от происходящих событий, от беды, которая обрушилась на Абхазию. Вечером он прилег дома отдохнуть, и было ему видение. Перед ним явились трое в блестящих, сияющих одеждах и увлекли за собой. «Не бойся, – сказали они. Мы с тобой». Двое были впереди его, один сзади. Воспарив над землей, они приблизились к Гумисте. Там, на правом ее берегу, он с высоты увидел множество людей – это были обороняющиеся абхазы. Потом оказался на площади Ленина в Сухуме, тоже заполненной людьми. Но это уже, почувствовал он, были грузины. И подступил к нему какой-то грузинский генерал (острые концы звезд на его погонах прямо-таки кололи в горло Заура, как штыки, заставляли его задыхаться), который держал в руке прут с насаженными на него жертвенными сердцем и печенью. Заура удивило то, что грузинский генерал держит то, что положено держать во время моление как раз ему, аныхапаю (хранителя святилища). Но генерал был вынужден признаться, что Бог не принимает его молитв, его жертву. И тут оказавшийся вдруг рядом ачандарец Симка Кецба взял у него прут и передал Зауру. Заур был растерян происходящим. Вокруг гудела толпа грузин. Но тут он увидел рядом Владислава Ардзинба и передал ему прут. Неожиданно печень на пруте стала превращаться в… абхазский флаг и уноситься в небо. Этот флаг держался на такой тонкой ниточке, что Заур испугался, что она вот-вот оборвется, но она не обрывалась, а флаг взмывал все выше и выше…
Это видение было воспринято Зауром как пророчество будущей победы над врагом. На следующее утро он в возбужденном настроении поехал в Гудауту, где, знал уже, находятся председатель Верховного Совета Абхазии Владислав Ардзинба и большинство структур власти республики. Нашел резиденцию Владислава Григорьевича и попросил охрану доложить ему о себе. Вскоре В. Ардзинба принял Заура. Аныхапаю взволнованно поведал о видении, посетившем его вчера, и убежденно заявил, что победа в этой неравной схватке будет за абхазами. Лидер Абхазии выслушал его очень внимательно, потом, растроганный, обнял Заура и поблагодарил за беспокойство, за то, что пришел и рассказал обо всем.
Вскоре после войны, которая закончилась победой абхазской армии, произошла еще одна встреча Владислава Ардзинба и Заура Чичба. Руководитель Абхазии вновь тепло принял хранителя святилища Дыдрыпш и подарил ему бурку, часы и алабашу (посох).
После войны состоялось благодарственное моление у подножия горы Дыдрыпш, в котором принимало участие почти все государственное руководство Абхазии, а затем и проходившее здесь летом 96-го моление до 500 человек, во время которого звучала просьба «вразумить людей, чтобы они не совершали преступлений».
Когда я познакомился в 98-м с Зауром Чичба, ему было лет шестьдесят. За минувшие годы мы много раз встречались на различных мероприятиях, в частности, на церемониях инаугурации президентов РА, в которых он принимал участие как «верховный жрец» наряду с руководителями абхазских общин мировых религий, и у меня оставалось впечатление, что он не меняется внешне. Все такой же худощавый, подтянутый, в неизменной абхазской национальной одежде.
В январе 2017-го в публикации на «Эхе Кавказа» «Как это было: грузинская делегация к абхазскому жрецу» я рассказывал о загадочной истории про обращение группы представителей жителей Грузии к Зауру Чичба с просьбой снять некогда, во время войны, наложенное в святилище проклятие на грузин, поведших себя «неподобающим образом». Обсуждение обращения имело место при президенте Сергее Багапше и с его непосредственным участием. К теме этой обращались позже как абхазские, так и грузинские СМИ. Не сомневаюсь, писал я тогда, что если и в Абхазии ко всему этому отношение неоднозначное, то уж что тогда говорить о грузинском обществе! Но факт остается фактом: в Грузии есть, оказывается, люди, которые верят в сверхъестественную силу главного абхазского святилища и надеются с его помощью «жизнь повернуть назад».
Вчера советник президента Абхазии по науке, культуре и образованию Владимир Зантариа так отозвался в СМИ об ушедшем хранителе главного абхазского святилища:
«Заур Чичба был очень уважаемым человеком, являлся архетипом абхаза – красивым, высоким, подтянутым. Среди жрецов Абхазии Заур Чичба считался самым почетным, все прислушивались к его мнению, потому что он был мудр. Многие приходили к Зауру Чичба на Аныха (святилище) с самыми разными конфликтными ситуациями, и он предотвращал опасные противостояния людей, знал, с кем и как нужно говорить. Первый президент Абхазии Владислав Ардзинба во время Отечественной войны народа Абхазии тоже прислушивался к мнению Заура Чичба. Владислав Ардзинба и во время войны, и после поднимался на Дыдрыпшь-ныха, участвовал в ритуалах. К Зауру Чичба приезжали ученые, которые защищали докторские и кандидатские диссертации на тему наших религиозных верований, журналисты не только из России, но и из дальнего зарубежья».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия.
